Чанс Доусен – как узнала потом Фэнси, владелец этого лесного поселения – направился к выходу. Глаза его потемнели от злости, а на щеке отпечатался красный след девичьей ладони.
Схватив его за руку, Пилар преградила ему дорогу и насмешливо спросила нарочно громким голосом, чтобы все слышали:
– Может, ты предложил ей мало денег, Чанс? Фэнси – не дешевка. Она стоит дорого!
Доусен оттолкнул ее и, ничего не ответив на язвительное замечание, покинул танцевальный зал, исчезнув в ночи.
Именно тогда, без всякого объяснения, Пилар выхватила из-за подвязки стилет и набросилась на Фэнси, прорычав, чтобы новенькая держалась подальше от ее мужчины.
Однако Фэнси не дрогнула. Несмотря на видимую хрупкость, она была довольно сильной и не из робкого десятка. Девушка ловко уклонилась от удара и, вспомнив приемы, которым научил ее отец, схватила обидчицу за запястье, а затем заломила ей руку за спину. Мексиканка выронила свой стилет, но рычать не перестала. Тогда новенькая танцорша повалила соперницу на пол и надавала ей увесистых тумаков, подбив при этом глаз и раскроив губу.
Когда собравшиеся вокруг лесорубы, с удовольствием наблюдавшие за дракой, решили, что Пилар уже достаточно наказана, то сжалились и оттащили от нее разошедшуюся Фэнси.
После этого происшествия мексиканка уступила победительнице свою широкую койку в комнате для отдыха. И тем не менее, другие девушки предупреждали новенькую, чтобы она была поосторожней с Пилар и не оставалась с ней наедине, потому что та ни за что на этом не успокоится: она очень коварна и злопамятна и обязательно постарается как-нибудь отомстить.
Лютер, худой и высокий пианист лет пятидесяти, подошел к Фэнси и сел с ней рядом. Разминая длинные пальцы, он произнес:
– Боюсь, что у меня начинается ревматизм, Фэнси. – И, прислонив голову к стене, добавил: – Мне стало труднее играть на пианино. Болят пальцы.
Девушке был симпатичен этот мужчина с грустными глазами.
– Наверное, твоим пальцам нужен отдых, – предположила она сочувственно. – Можешь ты себе позволить на некоторое время сделать перерыв в работе?
Лютер коротко рассмеялся:
– На те деньги, которые мне платит Мирта, я не могу себе позволить даже одного дня отдыха, не говоря уже о паре недель. К тому же, она хочет заменить меня на более молодого пианиста.
– Ты в этом уверен? Я заметила, что взгляд ее становится мягче, когда она смотрит на тебя.
– Девочка моя, ты, должно быть, еще более слепая, чем летучая мышь, если замечаешь какую-то мягкость в этой женщине. Разве ты никогда не слышала, как она разговаривает со мной? Как будто я никчемный старый пес, путающийся под ногами.
Фэнси покачала головой.
– Но ты же каждый вечер получаешь хороший сытный ужин, в то время как нам положено лишь по чашечке кофе. Не хочешь же ты сказать, что она отдает тебе объедки со своего стола?
– Это потому, что она осознает, какую нищенскую зарплату мне выплачивает, – пробормотал Лютер, покраснев. – Возможно, тут она преследует свою выгоду: она хочет, чтобы у меня хватало сил шевелить пальцами.
– Но, может быть, она подкармливает тебя совсем с иной целью, – пошутила Фэнси. – Возможно, она кормит тебя каждый вечер хорошим ужином, чтобы чаще тебя видеть.
Лютер покачал головой, но глаза его повеселели.
– Ты слишком романтична, девочка.
– Совсем нет. Просто я говорю о том, что вижу.
– Ха! – фыркнул Лютер. – Ты даже не видишь, что Чанс Доусен не сводит с тебя глаз, танцуя с другими.
– Ты с ума сошел! Он не подходит ко мне с тех пор, как я дала ему пощечину.
– Это не значит, что он не хочет подходить. Ты сделала больно его лицу, но думаю, что от этого пострадала его мужская гордость.
Фэнси промолчала.
– Никто из этих мужланов тебя не интересует, не так ли? – осторожно поинтересовался пианист.
Она покачала головой.
– Боюсь, что да. Я не собираюсь здесь искать для себя мужчину. Я приехала сюда, чтобы заработать денег и отправиться в Калифорнию, где живет моя сестра. Как только у меня будет достаточно денег, я уеду.
– Мне жаль, что ты хочешь уехать, – искренне заметил Лютер. – Я впервые встретил здесь приличную женщину. В салунах и танцевальных залах редко можно встретить таких. Ты напомнила мне о моих молодых годах.
– Спасибо, Лютер.
Фэнси ласково похлопала старого пианиста по руке.
– А ты, в свою очередь, единственный джентльмен в этом поселке.
Громкий звонок прервал их разговор, извещая, что перерыв закончился. Лютер криво улыбнулся, встал и направился к пианино. А девушка поспешно сунула ноги в туфли, увидев, что к ней направляется бородатый лесоруб с билетом в руке. Тяжело вздохнув, она позволила повести себя в круг танцующих пар, которые прыгали и кружились под музыку, исполняемую Лютером.
Фэнси потеряла счет своим партнерам, с которыми ей пришлось кружиться на неровном полу танцзала, и кожаный кошелек, прикрепленный к поясу, был полон билетов. Когда она вернет их Большой Мирте, то получит взамен неплохую сумму, которую добавит к деньгам, лежащим в коробке из-под печенья в ее маленьком доме.
Через несколько часов, когда она все еще кружилась по залу с мужчиной, в лицо которому даже не удосужилась посмотреть, взгляд ее упал на темное окно, и вздох облегчения вырвался из ее груди: небо на востоке порозовело. Вот-вот должен был зазвенеть звонок, возвещающий об окончании танцев и о том, что всем пора отправляться по домам.
Фэнси подумала о своем двоюродном брате, который должен был ждать ее у выхода, чтобы проводить домой. А там, дома, будет тепло и прибрано. Ленни нагреет воды, чтобы она смогла помыть свои усталые ноги.
Легкая улыбка тронула губы девушки, когда она подумала об этом большом ребенке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94