И, убедившись, что все его старания ни к чему не приводят, он опять станет прежним грубияном: любезности, ласковые слова и нежные взгляды исчезнут, а в доме снова воцарятся раздоры и напряженное молчание.
Она тяжело вздохнула. Чем все это кончится? Сколько еще времени сможет она прожить с человеком, который хочет сделать ее своей очередной любовницей, и который с помощью ласковых слов и нежных взглядов способен таки добиться своего, заставив ее уступить ему. Будут ли у нее когда-нибудь любящий муж и собственные дети? Если она останется жить в этом поселке, то такая возможность у нее вряд ли появится.
Тод беспокойно заворочался, и Фэнси склонилась над спящим мальчиком. Нежно глядя на него, она печально улыбнулась. Вот она, причина ее двойственного положения. Из-за этого ребенка она вынуждена подчиняться Чансу. Девушка ласково провела рукой по волнистым волосам мальчика. Чтобы не расставаться с ним, она готова терпеть многое. Тод был частью ее сестры, частью Мэри, и поэтому этот ребенок всегда будет с нею. Никто не сумеет ее разлучить с родным племянником. И рано или поздно Доусен, этот высокий темноволосый человек с карими глазами, которые в порывах гнева и страсти становились черными, отступится от нее.
– Слишком много ты думаешь об этом человеке, – проворчала Фэнси, вставая с кровати.
Лучше подумать о предстоящем визите к Молли Джексон. Сегодня после обеда учительница официально познакомит ее с другими женами лесорубов, и хотелось надеяться, что после этого знакомства женщины поселка станут более дружелюбными по отношению к ней. Бланш Сикэт после того как вступилась за Ленни, уличив во лжи Пилар, кажется, стала более приветливой с Фэнси. Но это произошло не от того, что мисс Сикэт изменила свое отношение к ней, а потому, что была слишком зла на мексиканку.
В любом случае, успокаивала себя девушка, Молли не стала бы приглашать на кофе с печеньем, если бы предполагала, что жены лесорубов будут грубы с гостьей.
И тем не менее, когда четыре часа спустя Фэнси, стоя перед зеркалом, выбирала во что одеться сегодня, немного нервничала. Она припоминала, какими неодобрительными взглядами провожали ее жены лесорубов при встречах на тропинках поселка.
Она подошла ближе к зеркалу, внимательно рассматривая свое отражение. Из двух нарядных платьев, которые у нее имелись, Фэнси выбрала свое любимое – из серо-голубой шерсти: лиф плотно обтягивал фигуру, скромный вырез был украшен кружевным воротником, рукав был длинный и зауженный к запястью, а юбка заложена мелкими складками.
Мягкие светлые волосы легкими волнами струились по плечам.
«Пожалуй, я выгляжу вполне прилично», – подумала она и вздрогнула от неожиданности, так как в зеркале над ее отражением возникло лицо Чанса.
– Ты прекрасно выглядишь, – сказал он, кладя ей руку на плечо. – Но знаешь, я всегда вспоминаю тот день, когда увидел тебя в первый раз. Ты появилась в своем маленьком красном платье, которое едва доходило тебе до колен, и у меня дыхание перехватило.
Фэнси очень хорошо помнила тот вечер. Тогда этот человек откровенно оскорбил ее. Она холодно встретила его взгляд.
– Ты имеешь в виду тот день, когда ты сделал для себя вывод, будто я – проститутка, и решил, что я должна быть счастлива стать твоей любовницей?
– Да, черт бы тебя побрал! – Чанс повернул ее к себе лицом. – А что я должен был думать? Ты нарядилась в короткое красное платье, натянула на ноги черные шелковые чулки, лицо накрасила, взбила свои светлые волосы. Как это все должен был воспринять нормальный мужчина? Конечно же, я подумал, что ты ничуть не лучше всех остальных. Да во мне кровь закипела, едва только я взглянул на тебя.
– Она, кажется, и сейчас продолжает кипеть, – обронила она.
– Да, продолжает кипеть и сейчас, – повторил он хриплым шепотом.
И прежде чем она успела опомниться, он рванул ее к себе и припал жадными губами к ее губам, всем сердцем своим желая, чтобы она ответила на этот поцелуй.
Фэнси поначалу пыталась сопротивляться. Ведь этому мужчине нужно было только ее тело. Ему было плевать на все, что она думает и чувствует. Он не видит в ней человека.
Она ненавидела себя за то, что ее тело одерживало верх над ее разумом. Она прильнула к мужчине теснее и обняла его.
Как во сне ощутила она, как его рука проникла в вырез платья и отыскала грудь.
Вдруг из кухни послышался голос Тода:
– Тетя Фэнси, все женщины уже идут к дому мисс Молли. Тебе нужно поторопиться.
Тоненький голосок племянника подействовал на Фэнси как ушат холодной воды. Она вырвалась из объятий Чанса и накрыла ладонью его губы.
– Никогда больше не делай этого! – зло прошептала она.
– Почему же это? – недовольно спросил он. – Ты тоже хотела. Меня не обманешь. Тебе тоже это нравится.
– Нет, не нравится! Это было отвратительно!
– Ты лжешь, Фэнси Крэнсон. Если бы Тод не окликнул тебя, то через минуту ты уже была бы со мною в постели с задранными вверх юбками.
– Ты – грубое животное! Я ненавижу тебя! – вскипела она, трясущимися руками поправляя платье. – Я бы никогда ни за что не легла с тобой в постель.
Чанс пристально взглянул на нее.
– Может, мне отправить Тода на улицу, чтобы доказать тебе, как быстро я смогу опрокинуть тебя на спину?
Ярость закипела в ней.
– Не смей разговаривать со мной, как с проституткой! – прошипела она, и прежде чем он успел опомниться, размахнувшись, залепила ему пощечину.
Чанс оторопело заморгал и хотел было схватить ее, но Фэнси увернулась и убежала на кухню, где ее ожидал Тод.
– Ты сейчас такая сердитая, тетя Фэнси, – заметил мальчик. – У тебя глаза горят, а щеки красные-красные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94