Устраиваясь в кресле рядом с Телмой, Фэнси недовольно заохала.
– Что такое? – тревожно спросил Чанс.
– Ничего особенного. Просто я уже устала носить собственный вес. У меня весь день сегодня стреляет в спине.
– Где именно у тебя болит? – забеспокоилась миссис Эшли.
– Поясница.
Фэнси положила обе руки туда, где ей было больно.
Старушка нахмурилась:
– Обычно, это признак того, что скоро придется рожать.
– Этого не может быть, бабушка. У меня еще целый месяц вперед.
– С первым ребенком всего можно ожидать. Он может родиться на две недели раньше и на две недели позже. Он родится тогда, когда будет готов к этому. Надеюсь, ваша повитуха живет недалеко.
– У нас здесь нет настоящей повитухи, бабушка, – призналась Фэнси. Она боялась признаться в этом с того самого момента, как Телма приехала. – Одна из жен лесорубов знает все о родах. У нее шестеро своих детей.
– Это еще ни о чем не говорит. Это совсем не значит, что она – специалист по родам.
– Бабушка, я же сильная и здоровая. Уверена, что все будет хорошо.
– Я тоже уверена в этом, милая, – поспешно согласилась миссис Эшли, уловив тревогу в глазах внучки.
Казалось, несмотря на свои заверения, что все будет прекрасно, Фэнси сомневалась в этом. А лицо Чанса сделалось вдруг белее снега. Телма расстроила их обоих. Конечно, она надеялась, что нет необходимости тревожиться, и все же ей хотелось, чтобы ее личный врач приехал сюда побыстрее.
Во время одной из вспышек молнии Чанс обратил внимание женщин на дикообраза, пробегающего через двор. Животное, несомненно, спешило найти укрытие до наступления грозы.
Во время следующей вспышки молнии они увидели Пилар, бегущую за Гилом Хэмптоном с громкой бранью.
– О Боже, какая она сердитая, – засмеялась миссис Эшли. – Кто это? Чья-то жена?
– Едва ли кто-нибудь когда-нибудь рискнет на ней жениться, – усмехнулся Чанс. – Пилар хотелось бы, чтобы Хэмптон стал ее мужем, но вряд ли найдется на свете такая женщина, которая сумеет привязать его к себе.
– Это Пилар, одна из танцовщиц, – пояснила Фэнси бабушке. – А ее любовник Гил Хэмптон работает у Чанса. Эта мексиканка очень ревнива и сходит с ума из-за этого мужчины. Вот и сейчас из-за чего-то разозлилась. Наверное, он улыбнулся какой-нибудь танцовщице. – Она засмеялась. – Ему нравится дразнить Пилар.
– Ему лучше не раздражать ее, – заметил Чанс. – Эта мексиканка такая горячая, что не замедлит всадить в сердце своего обидчика нож, который прячет в своих подвязках.
– Или в сердце той несчастной, с которой Гил пздумает пошутить, – сердито сказала Фэнси. – Тебе нужно поговорить с Хэмптоном, чтобы он не злил ее и не забывал, какой она может быть опасной.
– Думаю, он считает, что способен справиться с ней, – успокоил Доусен свою жену.
Прежде чем разразилась гроза, они еще раз услышали сердитый голос Пилар. Затем тяжелые капни дождя заглушили все посторонние звуки.
Тод и Ленни быстро бежали к дому.
– Захватите с собой стулья с крыльца, ребята! – крикнул им Чанс.
На кухне Чанс достал серную палочку, чиркнул ею о ноготь большого пальца и, когда палочка вспыхнула, зажег ею настольную лампу, свет которой осветил бледное, искаженное болью лицо Фэнси.
– Мальчики, умывайтесь и идите спать, – сказала она.
Телма взяла внучку за руку и повела в спальню.
– Я сама присмотрю за ребятами. А ты ложись спать. Ты выглядишь усталой, Фэнси.
– Спасибо, бабушка. – Она слабо улыбнулась.
Чанс с тревогой наблюдал за женой, покидавшей кухню. У нее такие узкие бедра. Могут быть трудные роды.
Едва Фэнси успела переодеться в ночную рубашку и забраться в постель, как в спальню вошел ее муж. Она вслушивалась в то, как он раздевался, мысленно умоляя его поторопиться: ей казалось, что в его объятиях ей станет легче.
Когда Чанс ложился в постель, комнату осветила вспышка молнии. После того, как стих глухой раскат грома, он тихо спросил:
– Помассировать тебе спину?
– Пожалуйста, – попросила Фэнси, повернувшись набок и подставляя ему спину.
Ладони Чанса были шероховатыми от мозолей, натруженных за много лет работы с топором. И все же эти руки были невероятно нежными, когда рас тирали спину любимой женщины.
За окном лил сильный дождь. Фэнси закрыла глаза и задремала.
Часы пробили два часа ночи, когда всех домочадцев разбудил громкий стук в заднюю дверь.
– Что случилось? – спросила Фэнси, приподнявшись на локте, глядя, как Чанс встал с постели и, спотыкаясь в темноте, направился к двери.
– Не знаю, – ответил он и выругался, наткнувшись на кресло-качалку. – Ливень еще не прекратился. Не знаю, кто это заявился, но, должно быть, дело очень важное. Иначе, никто бы не стал будить меня в такую пору.
– Будь осторожен, – предупредила она. – Не забывай, что у тебя в поселке есть враг.
– Не думаю, что тот, кто вздумал бы убить меня, стал бы поднимать такой шум, – весело ответил Чанс.
Войдя на кухню, он споткнулся о горшок, в котором Фэнси хранила серные палочки, и, поскольку стук не прекращался, крикнул в сердцах:
– Эй, попридержи лошадей!
Когда Доусен зажег наконец лампу и распахнул дверь, он увидел бледного как смерть, и промокшего до нитки Гила Хэмптона, который был чем-то не на шутку встревожен.
– Извини, что побеспокоил тебя в такой час, Чанс, но, боюсь, случилось что-то с Пилар. Она не явилась на работу. Я искал ее по всему поселку, но не обнаружил нигде.
Доусен открыл дверь пошире.
– Заходи. Я сейчас оденусь, и мы поищем вместе. Вы до этого поссорились, не так ли?
– Да, она чуть ли с ума не сошла, когда увидела, как я разговаривал с одной из танцовщиц. Я уже сыт по горло ее злобными вспышками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94