Из-за спины Трэй вынул несколько еловых веток с шишками.
– Вот, подумал, что это сможет украсить твою комнату, – улыбнувшись, он протянул ей этот необычный букет.
Лэйси не удалось скрыть свое изумление. Какие красивые эти шишки на зеленых еловых ветках! Они очень оживят кухню.
– Спасибо, – едва слышно ответила она. – Я поставлю их в ту вазу, в которой Джасперс хранил свою трубку и табак. В центре стола они будут очень хорошо смотреться.
Трэй не отрывал жадного взора от Лэйси, когда та наливала в высокий кувшин воду и ставила в него ветки. Но лицо его оставалось каменным. Он прекрасно помнил наставления Мэтта.
– Только не рассказывай мне, что ты явил­ся сюда только для того, чтобы принести мне это, – девушка устремила на него испытующий взгляд.
– Нет. Я пришел тебе сказать, что тебе больше нечего бояться того нахала, который два раза приходил сюда и набивался к тебе в гости. Больше он не появится.
– Откуда тебе это известно? – брови Лэйси удивленно взметнулись вверх.
– Я велел ему убираться отсюда.
– И он тут же убрался? – в ее голосе было слышно сомнение.
– Ну, все было не так просто, – признался Трэй. – Сначала мне пришлось малость под­стрелить его.
– Что значит «подстрелить»? – обеспокоено спросила она.
– Он попытался выхватить револьвер и выстрелить в меня, но я опередил, и его указательный палец отлетел.
– О, слава Богу! – с облегчением вздохнула Лэйси. – Вот уж чего бы мне не хотелось, так это чтобы кто-нибудь из-за меня погиб.
Молодой человек ничего на это не ответил, но не сомневался, что на месте убил бы любого, кто посмел покуситься на честь его жены.
– Может, нальешь мне чашечку кофе на дорогу? На улице такая холодина.
Девушка раздумывала. А почему бы и нет? В конце концов, ведет он себя вполне прилично, к тому же вступился за нее, избавив от этого назойливого типа.
– Присаживайся, – пригласила она. – На­лью тебе кофе и отрежу еще пирога с тыквой.
Трэй снял куртку и стал смотреть, как Лэйси достает из кухонного буфета чашки. Взгляд его задержался на ее талии и узких бедрах. «Интересно, сколько же еще я смогу сдержи­вать себя?» – подумал он.
Когда девушка отрезала ему пирог и налила кофе, Трэй спросил:
– А почему ты ходишь в мужской одежде?
– Потому, что она удобнее. Не то, что эти платья, которые вечно ветер задирает. В брюках хорошо и в сарае работать, и дрова таскать. Вон Энни Стамп другой одежды и не знает.
«Твоей Энни Стамп никогда так не выгля­деть в брюках, как выглядишь ты», – подумал он, чуть было не пронеся вилку с кусочком пирога мимо рта.
– Знаешь, я вкуснее твоих пирогов с тык­вой ничего в жизни не ел, – признался Трэй, восхищенно глядя на Лэйси. – Где это ты так научилась готовить? Отец научил?
– Нет, не отец, – услышав комплимент, девушка даже расхохоталась, что вызвало у него небольшой шок, – он еще ни разу не слышал, как она смеется. Даже улыбки на ее лице Трэй представить себе не мог. А смеялась она восхи­тительно. – Бедный папа мог себе разве что кашу сварить, да кофе.
Лэйси замолчала, унесясь воспоминаниями в уже далекие для нее годы.
– Не поверишь, но у меня в сундучке, в нашем фургоне, всегда была куча всяких ре­цептов – единственное, что решил оставить вор, который стащил все мои платья. Почти в каж­дом городке, где нам приходилось торговать, появлялась какая-нибудь женщина, которая дарила мне рецепт приготовления своего люби­мого блюда.
Ее зеленые глаза затуманились печалью.
– Мне кажется, все они были уверены, что я и с плитой-то обращаться не умею, а если и готовлю, то только на костре. Но я всегда аккуратно записывала рецепты и сохраняла их. Теперь, когда у меня есть и печ­ка, и плита, я пытаюсь кое-что опробовать на практике.
Внимательно глядя на это, такое дорогое ему, милое личико, Трэй впервые серьезно задумался о том, как нелегко ей, должно быть, приходилось в этой жизни на колесах.
–К тому времени, как умер твой отец, сколько вы уже так странствовали в своем фургоне?
– Недели не хватило до полных десяти лет. Он чуть было не спросил, с каких лет она начала торговать собой, но сдержался – вовре­мя сообразил, что после такого вопроса ему придется навсегда распроститься с надеждой переспать с ней. Очень уж болезненно реагировала Лэйси на подобные вопросы.
– А сколько тебе лет, Лэйси? – вместо этого спросил Трэй.
– Месяц назад исполнилось восемнадцать.
– А выглядишь ты лет на шестнадцать – он улыбнулся.
– А тебе?
– Тридцать.
Девушка взглянула на его загорелое, обвет­ренное лицо, отметив жесткие складки у рта. Его темные глаза излучали покой и доверие, но где-то глубоко в них мелькали ирония и плутовские искорки.
Лэйси пришла к выводу, что Трэй – самый красивый из всех мужчин, когда-либо виденных ею. И самый сильный.
– Выглядишь ты старше. Вероятно, все дело в твоем образе жизни.
Услышав это, он расхохотался:
– Ты имеешь в виду виски и женщин?
– Да.
«Оказывается, моя жена – женщина пря­мая», – отметил Трэй с некоторой досадой. Когда она замолчала, он попросил у нее еще кусок пирога и сказал:
– Мне бы хотелось, чтобы ты еще раз подумала о том, чтобы перебраться на ранчо.
– Нет, – и снова сказала, как отрезала.
– Даже в том случае, если у тебя будет своя комната и я не буду распускать руки?
– Я не настолько глупа, чтобы с ходу по­верить твоему обещанию, и я не такая дура, чтобы доверять твоему отцу. Я не забыла, как он выставил меня вон подыхать от холода и голода.
–Лэйси, поверь, мне стыдно за него, и, клянусь тебе, он и пальцем тебя не тронет, если ты будешь жить у меня. Жить здесь одной просто опасно – полно всяких типов шляется, да и не только в этом дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89