– это было скорее утверждением, а не вопросом.
У Коула глаза на лоб полезли, когда Трэй ответил ему:
– На этот раз я пропущу, Коул. Знаешь, я же теперь степенный женатый мужчина.
Его кривая ухмылка явно свела на нет всю серьезность такого заявления.
– Вот уж никак не могу представить тебя в роли степенного женатого мужчины, – разра­зился хохотом Стринджер.
Когда Коул ушел, молодой человек налил себе в стакан немного виски и заткнул бутыл­ку. Прихлебывая огненную жидкость, он вдруг подумал, что, по сути дела, не имеет ничего против того, чтобы остаток своей жизни про­жить как раз степенным женатым человеком, при условии, конечно, что его спутницей жиз­ни будет Лэйси.
Внезапно он поднялся и пошел в комнату матери. Открыв гардероб, он извлек оттуда небольшую коробку: в ней лежали елочные игрушки. Елку у них в доме в последний раз наряжали к Рождеству, когда он был совсем еще ребенком. Теперь до Рождества оставалось всего десять дней. Завтра Трэй собирался сру­бить для Лэйси подходящую елочку и вместе с ней ее нарядить.
Лэйси сидела в раздумье перед камином до тех пор, пока бой часов не возвестил о том, что ей пора приниматься за работу. Вздохнув, она поднялась и направилась в кухню напяливать старую, порванную во многих местах куртку покойного старика Джасперса. Натянув на свои роскошные кудри шерстяную шапочку, молодая женщина взяла подойник.
Полчаса спустя она закрыла дверь сарая и глядя себе под ноги, чтобы не поскользнуться, осторожно пошла по обледенелой тропинке к дому. Думая о своем, Лэйси едва не наткнулась на крупного жеребца, стоявшего у крыльца.
От неожиданности она замерла на месте. Подняв глаза, молодая женщина увидела, как сверху на нее презрительно взирает ее свекор. Он улыбался, но глаза его, как обычно, были холодны. Лэйси подумала, что его, приличия ради, надо бы пригласить в дом – как-никак он отец Трэю, – но тут же рассталась с этой мыслью.
Она прекрасно помнила, как этот человек отправил ее на верную смерть.
Не вынимая руки из кармана куртки, Лэй­си нащупала пальцем спусковой крючок своего маленького револьвера и хмуро спросила:
– Что вам здесь нужно?
– Странный вопрос, – Булл изо всех сил старался разыграть из себя оскорбленное достоинство. – А что, человеку нельзя приехать повидать свою сноху?
– Нет, нельзя, если он этой самой снохе в свое время желал смерти.
– Откуда такие выводы?
– Вот что, мистер Сондерс. Я не желаю чесать языком понапрасну. Холодно. Говорите прямо, зачем вы явились, или я ухожу.
Булл отвратительно усмехнулся:
– Да просто мне захотелось сообщить, что Трэй с дружками отправился в город и собирался там заглянуть к Сэлли Джо.
Его слова вызвали у молодой женщины почти физическую боль. У нее даже в глазах потемнело. Сердце подсказывало ей, что муж все-таки пойдет к этой певичке, и вот теперь она знала это наверняка. «Не подавай виду, что тебе больно», – подсказывал ей ее внутренний голос. – Нет, я не покажу, что меня задели слова, сказанные этим старым чертом. Не до­ставит Лэйси Стюарт ему такого удовольствия!»
Лэйси сжала ручку подойника с такой си­лой, что костяшки пальцев побелели, но голос ее звучал спокойно:
– Если вы считаете, что эта новость спо­собна меня расстроить, мистер Сондерс, то вы очень ошибаетесь. Так что зря вы приехали сюда.
Какое-то время Булл продолжал смотреть на нее. Потом, резко развернув лошадь, пришпорил ее и погнал, насколько это было воз­можно по снегу в два фута.
Как только молодая женщина вошла в дом, из глаз ее брызнули слезы.
ГЛАВА 14
Когда в кухню вошел Трэй, Булл оторвал взгляд от тарелки с беконом, залитым яйцами. Увидев, что сын поставил у дверей какую-то коробку, он поинтересовался:
– Что там?
– Ничего интересного для тебя, – отрезал тот, кладя мелко нарубленное мясо в ту же сковороду, на которой только что поджаривал себе яичницу Булл.
Когда поджарка зашипела, Булл ворчливо напомнил сыну:
– Смотри, не загадь жиром плиту. Вон как брызжет! Я вчера целый час ее от грязи отскре­бал.
– Вон оно как! – не без издевки заметил Трэй и нарочно не спешил снимать сковороду с огня. «Ничего, пусть этот старый скот лиш­ний раз побесится!» – сказал он себе.
– Да, именно так, черт возьми, – старик ударил кулаком по столу. – Накрой ее крышкой!
– Зачем? И так уже почти готово, – под­черкнуто беззаботным тоном ответил Трэй, разбивая в сковороду одно за другим три яйца.
И действительно, когда его завтрак был приготовлен, плита находилась в плачевном состоянии. Булл, видя все это, метнул на сына взгляд, полный откровенной ненависти. Резко отодвинув от себя грязную тарелку, он под­нялся из-за стола и, бормоча проклятия, заша­гал в гостиную.
Трэй довольно усмехнулся. Безотказный способ взбесить отца – это, по возможности, чаще устраивать в его доме более или менее значительный кавардак. Он это и делал.
Внезапно помрачнев, Трэй устремил свой взгляд в окно. Как бы ему хотелось, чтобы у них с отцом все было иначе, по-другому. Что­бы между ними было уважение, взаимопонима­ние – все то, что бывает в других нормальных семьях.
Однако этому не бывать никогда, он знал это. Если за тридцать лет ничего подобного не произошло, то вряд ли можно ожидать каких-то изменений в будущем.
Покончив с завтраком, Трэй отодвинул от себя грязную тарелку и кружку, натянул куртку и, прихватив с собой коробку, громко захлоп­нул за собой дверь дома.
Было еще только начало дня, и парень был полон радостных ожиданий – сегодня он сделает Лэйси приятный сюрприз.
По пути к сараю Трэй вдруг вспомнил, что так и не сумел поговорить с Джиггерсом. «Нужно завернуть хоть ненадолго к старику повару, так как он, наверняка, затаил на меня, обиду за то, что я так и не появился вчера вечером», – подумал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89