Или ее, гм, далеко не привлекательная внешность?Эйрик решил проявить осторожность. Он слишком хорошо знал брата, и потаенный блеск в его глазах выдавал озорство.— Ее возраст и внешность не слишком меня волнуют. Ты ведь знаешь, что я когда-то женился на юной и красивой девице с безупречной репутацией и вскоре оказался по уши в несчастьях. На этот раз я сделал выбор, основанный на расчете. — Он пожал плечами. — Но от этого не легче, привыкнуть к неприятным сторонам ее натуры мне пока не удается. Зачем она постоянно хмурится? А ее голос! Он такой пронзительный, что волосы встают дыбом.Тайкир едва не поперхнулся медовухой, которую пил, и Эйрик снова с подозрением вскинул голову. Тайкир что-то скрывает. Что бы это могло быть? Не связано ли это с Идит и с теми приступами веселья, которые только что одолевали брата?Он нерешительно продолжил:— Я тронут, что она сегодня хоть немного уделила внимание своей внешности. Адское пламя! Ты бы видел ее три недели назад! Страшна, как грязная курица, и вдвое невзрачней.— А сейчас? — Тайкир с интересом ожидал ответа.— Ну, во всяком случае, видно, что платье у нее новое, а этот странный головной убор придает ей девическую привлекательность, особенно когда она закрывает нижнюю часть лица. Не кажется ли тебе, что при всей надменности есть в ней какая-то робость?Рот у Тайкира недоверчиво открылся.— Ха! Она скорее напоминает наложницу из восточного гарема, в котором я когда-то побывал.Эйрик улыбнулся такому странному сравнению и с сомнением покачал головой:— Идит — гаремная рабыня? Вряд ли. Она бы там за одну неделю устроила переворот.— Эйрик, не надо так сурово судить свою новую жену, — посоветовал Тайкир неожиданно серьезным тоном. — Несмотря на ее сильный и самоуверенный вид, я чувствую в душе у нее глубокую рану.— Ты недооцениваешь мою прозорливость, брат. Ранимость, которую Идит не удается порой скрывать, тронула меня тоже. А ты обратил внимание на ее лицо, когда я представлял ее графу Орму и его дочери Альгит? А как они с ней разговаривали?— Да, если бы ты не стоял возле Идит, могу поклясться, что Орм и его чертова дочка облили бы ее презрением, но тут надели на себя лживые улыбки, какие лицемеры!Эйрик пожал плечами:— Им нужна моя поддержка в политических интригах. Я прекрасно это понимаю. Они не решатся на прямое оскорбление. А архиепископ Вульфстан, этот хитрец, гляди, как он так и эдак старается устроить заговор, чтобы сбросить правление саксов в Нортумбрии.— Да, двуличный малый. Освящал венчание, а сам едва мог скрыть свое возмущение браком и скандальным прошлым Идит. Хочешь, я сейчас отрублю ему голову?Эйрик улыбнулся брату:— Нет, кровожадный дурень, хотя у меня тоже руки чешутся защитить ее. Этот свадебный пир дал мне небольшое представление о том, какой была жизнь Идит в течение последних восьми лет — смешки, осуждающие взгляды, поношения.— Да уж, кому, как не тебе, знать, сколь жестокой может быть высокородная саксонская чернь, брат мой. Я просто не понимаю, как ты все это выдерживал так долго.Эйрик хмуро кивнул при тех неприятных воспоминаниях, которые вызвали у него слова Тайкира.— Я был бы глупцом, если бы не восхитился характером Идит, выдержкой, с которой она встречает пренебрежительное отношение к себе. И могу лишь догадываться, сколько боли пришлось перенести моей жене.— Может, ее единственным оружием и служит эта хрупкая скорлупа, которой она защищает свою нежную сердцевину?Эйрику прежде эта мысль не приходила в голову, но он решил, что Тайкир, вероятно, прав.— А тебе хотелось бы познакомиться с той, скрытой Идит? — поинтересовался Тайкир, пошевелив бровями.Эйрик засмеялся:— О, я узнаю «скрытые» секреты Идит этой ночью. Можешь быть уверен. Но если говорить о той части ее души, которую она пытается спрятать, то знай: мужчина защищает тех, кто доверился ему; быть может, я не в состоянии стереть прошлые беды, но постараюсь, чтобы больше никто ее не обидел. Включая и Стивена из Грейвли.— А как ты собираешься подсластить ее желчный нрав?Эйрик пожал плечами.— Большую часть времени меня не будет в Равеншире. Даже сейчас я жду вестей от Эдмунда. Он двинул свои войска на… — Эйрик замолчал, вспомнив, что ему не следует сообщать такие сведения даже брату, тем более что взгляды их нередко сильно разнились. —Тайкир, обещай, что ты уедешь из Британии и не примешь участия в грядущей битве.Тайкир промолчал на его слова, вместо ответа спросив:— Ты не устаешь от той двойной роли, которую играешь, брат? Ведь ты не сможешь долго держаться середины между саксами и викингами. Рано или поздно окажешься перед выбором, а если наши высокородные гости осуществят задуманное, то это случится совсем скоро. Грядет битва за власть над Нортумбрией. На чьей стороне ты выступишь?— Истинно говорю тебе, что не знаю. Знаю одно: я в большом долгу перед королем Ательстаном и обещал ему на смертном одре поддерживать и его брата Эдмунда. И не нарушу данной ему клятвы верности, однако не буду никогда и сражаться против тебя, брат мой.— Право, Эйрик, почему ты всегда так усложняешь жизнь? Выбор на самом деле более простой. Ты норманн или сакс?— Вот в этом ты и ошибаешься. Я и то и другое. И тебе прекрасно известно, что люди в наше время сохраняют верность вождям, а не странам. — С этими словами он встал и тепло сжал брату руку. — Но довольно об этом. Все-таки сейчас моя свадьба, вечер радости, — сухо напомнил он. — Встань рядом со мной, когда я стану произносить здравицу.— Ладно, но сначала давай выпьем с тобой вдвоем, — торжественно произнес Тайкир и чокнулся с братом. — Знай, что женщина, которую ты выбрал, на самом деле Серебряная Жемчужина Нортумбрии, хоть и поблекшая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120