Ему хотелось этого, но последние четыре года жизни научили его обратному. Протянув руку, он взял у нее коричневую бутылочку и поставил на пол рядом с кобурой.Энни отвернулась, ничего не сказав, но Маккей почувствовал, что обидел ее.Она распаковала еду, разложила ее на полу, чтобы посмотреть, что у них есть.У него оказался с собой кофейник. Энни налила в него воды и засыпала молотый кофе, заварив его крепче, чем обычно, подумав, что ей это, вероятно, необходимо. Потом снова вернулась к еде, решая, что приготовить. В сумке у Рейфа были картофель, бекон, бобы, лук, по небольшому мешочку муки мелкого и крупного помола, соль, консервированные персики. Она же из своих припасов добавила хлеб, рис, сыр и сахар.Энни слишком проголодалась, чтобы готовить. Отломив по куску хлеба и сыра и разделив их пополам, она предложила их своему пациенту.Он покачал головой.– Я не голоден.– Ешьте, – настаивала она и вложила хлеб с сыром ему в руку. – Вам необходимо поддержать силы. Постарайтесь откусить разок-другой для начала, если вас затошнит, остановитесь.Хлеб с сыром – не самая лучшая еда для больного, но все же это пища и ее можно было есть прямо сейчас. Позже она сварит ему суп, когда отдохнет и сама почувствует себя более сильной. Она поставила флягу возле его руки, чтобы он мог выпить воды, а потом набросилась на собственную скудную долю с едва сдерживаемой жадностью.Рейф всего один раз откусил сыр, но съел весь хлеб и почти опустошил флягу. К тому времени, как с едой было покончено, чай из ивовой коры вскипел, и Энни при помощи тряпки сняла его с огня и поставила в сторонку остывать.– Почему вы не давали мне ничего от лихорадки вчера вечером? – неожиданно спросил мужчина, его глаза и голос снова стали жесткими.– Лихорадка – это не всегда плохо, – объяснила Энни. – По-видимому, она помогает организму бороться с инфекцией. Вам известно, что прижигание раны останавливает заражение, отсюда логично сделать вывод, что жар лихорадки действует таким же образом. Только когда она продолжается слишком долго или становится слишком сильной – это опасно, потому что ослабляет организм.Больной все еще дрожал, несмотря на то что находился под одеялом и совсем рядом с горящим очагом. Подчиняясь порыву, который был ей самой непонятен, Энни протянула руку и откинула с его лба черные волосы. Она никогда не встречала более жесткого, более опасного человека, но он все равно нуждался в заботе, которую она могла ему дать.– Как вас зовут? – Однажды она уже спрашивала его об этом, а он не ответил, но при той оторванности от мира, в которой они сейчас находились, у него не могло быть причин оставаться безымянным. Она чуть не улыбнулась, настолько нелепо было не знать его имени, проведя ночь в его объятиях.Рейф подумал, не назвать ли ей вымышленное имя, но потом решил, что в этом нет необходимости. После того как он отвезет ее обратно в Серебряную Гору, он сменит имя, и его нельзя будет выследить.– Маккей. Рафферти Маккей. А вас, док?– Эннис, – ответила она и улыбнулась ему слабой, мягкой улыбкой. – Но меня всегда называют Энни.– А меня всегда называют Рейф, – проворчал он – Всегда удивлялся, почему люди не дают своим детям тех имен, которыми собираются их называть.Ее улыбка стала шире, и Рейф смотрел на нее, невольно очарованный движением ее губ. Ее рука все еще лежала на его волосах, пальцы легонько перебирали прядки на виске и на лбу, и он едва сдержал свой громкий от удовольствия вздох, вызванный этими теплыми щекочущими прикосновениями От каждого такого поглаживания головная боль затихала.Когда же Энни отодвинулась, ему пришлось подавить в себе желание схватить и удержать ее руки на своей груди. Она, вероятно, могла подумать, что он сошел с ума, но когда она прикасалась к нему, ему становилось лучше, и, видит Бог, он в этом нуждался Рейф чувствовал себя ужасноЭнни налила чай из ивовой коры в помятую жестяную кружку и послушно попробовала его, чтобы он убедился, что она его не отравит Больной с трудом приподнялся на локте взял кружку и выпил чай четырьмя большими глотками, слегка содрогнувшись от его горечи.– Я пробовал лекарства и похуже, – заметил он, откидываясь назад со сдавленным стоном– Мед и корица улучшили его вкус. Они тоже вам полезны. Теперь просто лежите спокойно и дайте чаю подействовать, пока я сварю суп. Вам легче будет переварить жидкую пищу.Слегка подкрепившись, Энни почувствовала себя лучше, но все еще ощущала ужасную усталость. Она села на пол и очистила несколько картошек, тонко порезала их и так же порезала небольшую луковку. За неимением большого котелка Энни использовала ковшик своего спутника, добавив воду, соль и немного муки для густоты, и вскоре ароматная смесь закипела. Дрова в очаге достаточно прогорели, и она не опасалась, что суп выкипит, поэтому, долив для верности еще воды, снова занялась пациентом.– Немного лучше? – спросила Энни, дотронувшись тыльной стороной ладони до его лица.– Немного. – Сильная боль в бедре ослабела, головная боль тоже. Маккей все еще чувствовал себя усталым, слабым и слегка сонным, но ему стало теплее и – лучше.– Продолжайте кипятить это варево.– Лучше заваривать свежее, – сказала она и снова улыбнулась. Она отвернула одеяло. – Теперь давайте устроим вас поудобнее и посмотрим, как выглядит ваш бок.Возможно, она все же положила что-то такое в то питье, потому что Рейф лежал неподвижно и позволил ей раздеть себя, снять рубашку и ботинки, и даже брюки, оставив только носки и длинное фланелевое белье, которое было таким мягким, что вовсе не скрывало очертания его тела. Повинуясь ее командам, он осторожно перевернулся на правый бок, и Энни завернула пояс кальсон вниз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92