Сэм рассмеялся, и она соскочила с его коленей. Он вздрогнул и поднялся на ноги. Джейн старалась не смотреть на его бугрившиеся ниже пояса брюки.— Расскажи мне о своей семье, — пробормотала она.— Зачем?— Чтобы отвлечься… от этого… — Джейн кивком головы указала, от чего именно. — Ты, кажется, говорил, что у тебя есть две сестры.— И четыре брата.— Столько детей?!— Случилось так, что Дороти, старшая из двух сестер, оказалась третьим ребенком. Родители решили, что девочке скучно одной без сестренки, и, прежде чем добились задуманного, сделали еще трех парней.— А ты какой?— Второй.— Встречаешься с родственниками?— Довольно часто. Мы все живем в одном штате. Только малышка Энджа учится в колледже в Чикаго.Уловка сработала — Сэм успокоился, хотя по-прежнему не отрывал взгляда от ее груди. Чтобы чем-то его занять, Джейн налила ему еще чаю.— Ты был женат?— Да, лет десять назад.— И что случилось потом?— Уж очень ты любопытная. Ей не понравилось быть супругой полицейского. А мне не понравилось оставаться мужем стервы. Вот и все. Мы расстались. Как только подписали бумаги, она перебралась на западное побережье. А теперь расскажи о себе.— Уж очень ты любопытный, — рассмеялась Джейн. — Наверное, ты считаешь меня стервой?— Ни в коем случае. Ты, конечно, довольно сварливая особа, но не стерва.— И на том спасибо, — пробормотала Джейн. — Так вот, замужем я не была, но трижды обручалась.Сэм замер со стаканом чаю у рта.— Трижды?!Джейн кивнула.— Мне не очень с этим везет.Сэм снова уставился на ее груди.— Ну… не знаю… Меня ты заинтересовала.— Может, ты какой-нибудь… мутант? Мой второй жених вдруг решил, что все еще любит свою прежнюю подружку, хотя, откровенно говоря, я не уверена, что она и впрямь была прежней. А что с первым и третьим женихами — даже не знаю, как объяснить.— Может, испугались? — спросил Сэм.— Испугались?.. — Губы Джейн чуть дрогнули. — Неужели я такая страшная? — проговорила она с обидой в голосе.— Хуже! Дьявол на колесах! Тебе повезло, что мне нравятся девочки с перцем. А теперь, если ты изволишь одеться, я приглашу тебя на ужин. Как насчет гамбургера?— Предпочитаю что-нибудь китайское. — Джейн пошла в спальню, чтобы переодеться.— Китайское? Можно было догадаться, — пробормотал Сэм.Переодеваясь, Джейн думала: «Что ж, если он любит» девочек с перцем «, пусть узнает, насколько я острая. Пусть привыкает…» Глава 16 Корин никак не мог уснуть. Наконец поднялся с постели, включил в ванной свет и посмотрел в зеркало, желая убедиться, что отражение по-прежнему там. На него взглянуло лицо незнакомца, но глаза свои он помнил — эти глаза смотрели на него всю жизнь. Правда, иногда он исчезал, и тогда они не следили за ним.Ряды желтых медицинских склянок были расставлены на туалетном столике у кровати — чтобы по утрам сразу же бросались в глаза. Но Корин уже несколько дней — сколько именно, вспомнить не мог, — не глотал таблеток. Сейчас он видел себя, когда же принимал лекарство, сознание затуманивалось и он проваливался во мглу.Его уговорили, что так лучше — лучше спрятаться и оставаться во мраке. Таблетки действовали очень эффективно, и иногда он забывал, что вообще существует. Но и тогда оставалось ощущение: что-то не так, мир перекошен… В конце концов он понял, в чем дело. Лекарство могло спрятать его во мраке, но не приносило облегчения.С тех пор как Корин перестал принимать лекарство, он лишился сна. Дремал, но настоящий сон от него ускользал. Иногда он чувствовал себя так, словно его раздирали изнутри — что же с ним в это время происходило? Неужели таблетки содержали какой-то дурман? Неужели ему солгали? Он не хотел привыкать к наркотикам. «Всякое пристрастие — признак слабости», — учила мать. А он должен быть сильным и совершенным.— Мой маленький совершенный человечек, — говорила мать и гладила его по щеке.Но если случалось, что он не оправдывал ее ожиданий и не дотягивал до совершенства, гнев матери был ужасен, и Корин был готов на все — только бы не расстраивать мать. Но хранил от нее великую тайну: время от времени он нарочно грешил — совсем чуть-чуть, — чтобы она его наказала. Даже теперь его пробирала дрожь возбуждения, когда он вспоминал ее наказания. Мать была бы очень обескуражена, если бы догадалась о его тайне.Ему часто не хватало матери. Она всегда знала, что делать.И теперь бы посоветовала, как поступить с четырьмя стервами, которые посмели над ним посмеяться и опубликовали свой гнусный список — словно понимали, что такое совершенство! Понимал только он. И еще понимала мать. Он старался быть ее маленьким совершенным человечком. Но всегда терпел поражение. Даже когда немного своевольничал, чтобы заработать наказание. Он чувствовал, что в нем имеется изъян, который не исправить, и всю жизнь разочаровывал мать уже тем, что существовал на свете.Они считали себя очень хитрыми, четыре мерзкие стервы. Решили, что всех обманули — скрылись за буквами и не назвали имен. Одну он ненавидел больше других. Ту, которая заявила: «Если мужчина далек от совершенства, ему тем более надо исправляться». Откуда ей знать? Откуда ей знать, что такое совершенство?! Он-то знает, но постоянно роняет себя в реальной жизни. Каково ему: тянуться, тянуться, но знать, что неизбежно падение. Пришлось научиться получать удовольствие от наказаний, потому что только так можно было примириться с неудачами.Такие стервы не имеют права на жизнь!Он снова почувствовал внутреннюю дрожь, обхватил себя руками и собрал воедино. Это их вина, что он не способен застыть. Не может о них забыть и все время размышляет над тем, что они сказали.Так кто же из них самая ненавистная?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74