Об этом много говорили по радио и телевидению. Его как раз перевозили в тюрьму с более строгим режимом, и мы подумали, что можно попытаться узнать у него больше об этом, если я буду сидеть с ним в одной камере как заключенный. Его могли бы обвинить в убийстве по косвенным уликам, но родители хотят, чтобы тело ИХ ребенка было найдено. Они уже смирились с тем, что их дочь мертва, но хотят устроить ей достойные похороны. Ей было семнадцать лет. Симпатичная девчушка. Он, видимо, закопал ее где-то в горах или сбросил тело в одну из заброшенных шахт.
– Да, ты знаешь много о возможности избавиться от тела, – сказал Клинтон яростным голосом. – Продолжай же, скажи мне, куда ты дел ее тело.
Хоуп прошла в гостиную и подкинула дров в камин, потом остановилась у телефона и подняла трубку. Гудка не было.
– Что вы делаете? – спросил Клинтон. – Развяжите меня.
– Нет, – ответила Хоуп.
– Что? – воскликнул он, не веря своим ушам.
– Я не сделаю этого, пока не восстановят телефонную связь и я не дозвонюсь шерифу, который разберется с вами. До того момента, я думаю, лучше оставить вас так, как есть.
На несколько мгновений воцарилась тишина, потом Прайс откинул голову назад и рассмеялся. Клинтон смотрел на нее, его рот искривился, лицо побагровело.
– Тупая сука!
– Молодец! Умная девочка! – проговорил Прайс сквозь смех. – Боже, я люблю тебя! Я даже прощу тебе все, что ты со мной сделала, хотя ребята из управления будут до конца моей жизни отпускать Шуточки по поводу того, как прекрасная маленькая блондинка взяла меня в плен.
Хоуп посмотрела в эти смеющиеся голубые глаза, в которых от смеха уже выступили слезы, и не смогла сдержать улыбку.
– Наверно, я тебя тоже люблю, но это не означает, что я тебя развяжу.
Клинтон взял себя в руки и сказал:
– Мэм, он пытается сделать из вас дуру.
– Мэм? – переспросила она. – Минуту назад вы называли меня по-другому.
– Я извиняюсь. Я просто потерял терпение. Мне больно смотреть на то, как вы выслушиваете все эти дешевые фразы, которые у него всегда наготове для первой встречной. Что мне сделать, чтобы убедить вас в том, что он лжет? – Он шумно вздохнул.
– Вы ничего не можете сделать, поэтому лучше поберегите слова для более подходящего случая, – вежливо сказала она. Через полчаса Клинтон сказал:
– Мне необходимо воспользоваться вашим туалетом.
– Можете помочиться не снимая брюк. – Она как-то не подумала об этом возможном затруднении, но тем не менее не собиралась развязывать ни одного из них.
Она извиняющимся взглядом посмотрела на Прайса, он кивнул ей в ответ:
– Со мной пока все в порядке. Но если телефон не отремонтируют до вечера, мне, "видимо, придется попросить у тебя цветочную вазу.
Она принесла бы, подумала Хоуп. Ее не затруднило бы оказать Прайсу такую услугу. Она взглянула на Клинтона – ни за что, она бы не справилась с отвращением, даже если бы пользовалась пассатижами.
Хоуп поднимала телефонную трубку каждые полчаса. Солнце постепенно скрывалось за горами. Клинтон беспрестанно ерзал на стуле и, похоже, был в отчаянии. Прайсу наверняка тоже было неудобно, но он старался не подавать виду. Он улыбался Хоуп каждый раз, когда ловил ее взгляд, хотя разбитое лицо делало улыбку больше похожей на гримасу. В сумерках, когда она в очередной раз подняла трубку, она услышала длинный гудок, – Есть! – радостно воскликнула Хоуп и открыла записную книжку, чтобы найти телефон полиции.
Прайс назвал ей номер, и хотя она и так была почти уверена в том, что он говорил правду, в это мгновение она уже не сомневалась. Ее лицо осветилось радостью, и она широко улыбнулась Прайсу, набирая номер.
– Департамент полиции, – ответил бодрый мужской голос.
– Алло, это Хоуп Бредшоу, лыжная база «Крессент-Лейк». У меня здесь два человека. Один – Прайс Таннер, другого зовут Клинтон. Каждый утверждает, что он – помощник шерифа, а другой – убийца. Вы мне не скажете, кто из них кто?
– Черт побери! – загремел голос – Черт! Извините, я не хотел ругаться. Вы сказали, что у вас и Таннер, и Клинтон?
– Да. Кто из них помощник шерифа?
– Таннер. Но в каком смысле они у вас? То есть…
– Они оба у меня под прицелом, – сказала она. – Как выглядит Таннер? Какого цвета у него глаза? Голос в трубке был явно в замешательстве – Глаза? Э… Он примерно шесть футов два дюйма ростом, вес примерно двести фунтов, темные волосы, голубые глаза.
– Спасибо, – ответила Хоуп, благодарная полицейским за то, что они могли давать такие исчерпывающие описания внешности. – Вы бы хотели поговорить с Таннером?
– Да, мэм, конечно!
Взяв телефонный аппарат в руки, она понесла его к Таннеру, но провод оказался слишком коротким.
– Одну минуту, – сказала она в трубку и положила ее рядом с телефоном.
Она побежала в кухню за своим разделочным ножом. Вернувшись к Прайсу, она встала на колени и разрезала галстук, стягивающий его запястья. Затем занялась связанными ногами. Потирая запястья, он сказал:
– Тебе нужен радиотелефон или телефон со шнуром подлиннее.
– Я займусь этим в следующий раз, когда пойду за покупками, – сказала она, освобождая его лодыжки.
Кухонный телефон был ближе, хотя его провод тоже был слишком коротким. Мышцы его затекли, и он с трудом заковылял к телефону.
– Таннер у телефона. Да, все под контролем. Я дам полный отчет, когда вы сюда доберетесь. Дороги расчищены? Хорошо. – Он повесил трубку и подошел к ней. – Дороги все еще завалены, но они возьмут снегоуборочную машину. Они будут здесь через пару часов.
Он заковылял дальше. Хоуп заморгала.
– Прайс?
– Извини, я тороплюсь, – сказал он и, прихрамывая, быстро направился к туалету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21