Он весь вечер то и дело благоговейно припадал к бутылке. — Я имею в виду заботы по дому и все такое прочее, что свалится на нее.
— Хм-м-м, — глубокомысленно нахмурился Эдгар. — И в самом деле, нужно будет с ней поговорить. Я сам что-то и не подумал об этом.
— Скажите, Эдгар, — обратился к нему Терренс, желая увести разговор подальше от Амелии, о которой ему ни говорить, ни думать совершенно не хотелось. — А что с вами случилось? Я слышал, что вас покусал Мордрид?
Эдгар поморщился.
— А, ерунда! Но этого бешеного пса следует пристрелить.
— А мне нравится этот бродяга, — возразил Джош. — Надежный пес, отличный охранник и верный друг.
— Да, это так, — присоединился Терренс и внимательно посмотрел на Эдгара. — Мне известно, что Мордрид, как истинный джентльмен, может пустить в ход свои клыки только в одном случае — когда защищает какую-нибудь леди. Так почему же он покусал вас?
— Нет, он, правда, покусал однажды человека и не из-за леди, — ухмыльнулся Джош. — Помните того сумасшедшего повара-француза? Но тот бросился на Мордрида с топором. Вы не бросались на Мордрида с топором, Эдгар?
— Разумеется, нет, — буркнул Эдгар и отвел глаза.
— А что же вы делали? — нахмурился Терренс.
— Да говорю же вам — ничего! — огрызнулся Эдгар.
Он поднялся со стула и нервно прошелся по гостиной.
— Чертовски крепкий бренди, — сказал он и поспешно двинулся к двери. — Пойду-ка лучше прилягу.
Терренс и Джош молча проводили его взглядами.
— Что это с ним? — удивился Джош, когда Эдгар ушел.
— Не знаю, — вздохнул Терренс. — Да, по правде сказать, и знать не хочу.
— Туман, туман, — промурлыкал Джош и потянулся к графинчику с бренди. — Что-то он темнит.
Джош бережно взял хрустальный сосуд и щедро плеснул из него в свой стакан.
— Впрочем, скажу тебе, старина, он всегда темнит. А его дочка, так у той вообще черепица с крыши поехала. — Он призывно взмахнул графинчиком. — Тебе налить?
— Нет, — вздохнул Терренс. — Боюсь, с меня на сегодня хватит.
— Как знаешь. А я так выпью, — сказал Джош, опуская графинчик на стол и беря в руку стакан, наполовину наполненный янтарной жидкостью. — Хочу сегодня напиться. Только это и остается.
Он высоко поднял свой стакан:
— За дам!
Терренс издал протестующий возглас и стремительно потянулся к графинчику.
— Если за дам, то я не могу не присоединиться.
Джош откинулся на спинку стула в ожидании Терренса и заметил, покачав головой:
— Не понимаю женщин. Не понимаю, и все тут. Элизабет не желает со мной разговаривать! Я сказал ей… Ну, это неважно, что я сказал. Но, черт побери! Я кладу к ногам женщины свое сердце, а она не желает со мной разговаривать!
Терренс вздохнул и мрачно посмотрел в свой наполненный стакан — так внимательно, словно надеялся увидеть на его дне ответы на все свои вопросы. Увы, не он первый и не он последний искал истину на дне стакана.
— Бывает хуже, — трагическим тоном сказал он. — Изабель не позволяет мне даже дотронуться до себя!
Джош подобрался и недовольно посмотрел на Терренса.
— Полегче, старина! Как-никак, ты говоришь о моей сестре!
— Разумеется, — ответил Терренс и отвел в сторону руку с зажатым в ней стаканом. — О ком же мне еще говорить, об Амелии, что ли?
Джош серьезно подумал и решительно заявил:
— Нет. Об Амелии — ни слова. Но и мою сестру не трогай — ни на словах, ни на деле.
— Да успокойся ты, — с досадой ответил Терренс. — Что я, сам не знаю?
Джош задумчиво пошевелил бровями.
— Наверное, знаешь. — Он приветственно поднял стакан. — Точно, знаешь. Иначе я вызвал бы тебя на дуэль.
— Не беспокойся, приятель, — огрызнулся Терренс. — Я до твоей сестры и пальцем не дотронусь. Уж она-то об этом и сама сумеет позаботиться!
— Прости. Не хотел сыпать соль на твою рану, — грустно сказал Джош. — Прекрасно понимаю твои чувства. И все же можешь считать, что тебе повезло: ведь Изабель, по крайней мере, хоть разговаривает с тобой!
— Я в милостыне не нуждаюсь, — пробурчал Терренс.
— Э, да бог с ними со всеми! — воскликнул Джош, поднимая стакан. — Мужчина и бутылка — вот счастливая пара, не то что мужчина и женщина!
— Это уж точно, — ухмыльнулся Терренс, присоединяясь к тосту.
— Что вы делаете, крестная? — ахнула Амелия, когда леди Дороти вместо заварного чайника поставила рядом с фарфоровыми чашками пузатый графин с бренди.
— Мы отпустили мужчин выпить, — пояснила леди Дороти. — Для того чтобы они не мешали выпить нам самим.
— О, крестная, нет! — воскликнула Амелия.
— Не хочешь — не пей, дитя мое, — сказала леди Дороти, — никто тебя не заставляет. Хотя на твоем месте я начала бы понемногу привыкать. Ведь ты собираешься замуж, а разве замужней женщине можно обойтись без доброго глотка бренди? Да ни за что!
Герцогиня обвела глазами сидящих за столом женщин.
— Кому налить?
— Мне, — быстро сказала Летти, подставляя пустую чайную чашку. — Немного, только донышко прикрыть.
— И мне, — пробасила Тео. — Не скупись. Лей до краев.
— Элизабет, Изабель? — спросила леди Дороти.
Девушки вопросительно переглянулись и улыбнулись друг другу.
— Глоточек можно, — сказала Элизабет.
— И даже пару, — откликнулась Изабель, протягивая свою чашку.
Амелия недоуменно покосилась на дружную компанию и вернулась к своей излюбленной в последние дни теме, которая потеснила в ее головке прежнюю главную и единственную тему — птичью.
— Так и не решу, куда же мы все-таки поедем в наш медовый месяц, Изабель. Если в Грецию, как ты хочешь, то почему бы нам тогда не заехать по пути и в Италию? Мне бы очень хотелось побывать в Италии! Там столько ученых-орнитологов! И столько птиц!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119