— Не надейся на ее милосердие. Ее сердце столь же глухо к чувствам, как кожаный сапог, — проговорил Стоук. — И кому только взбрело в голову назвать ее Голубкой? Какая она, к черту, Голубка? Дьяволица — это уж точно, но никак не голубка.
— Когда Ларк была маленькой, я как-то застал ее на голубятне. Она собирала там голубиные перья, чтобы прикрепить их к рукавам курток Гарольда и Седрика. Ларк убедила братьев, что с помощью таких крыльев они легко спланируют с крыши амбара — как голубки, — хохотнул Уильям. — Разумеется, Ларк знала, что полет не состоится — с детства была смышленой. Просто решила отомстить близняшкам — они за день до этого задали ей основательную трепку.
— И что же ты предпринял, чтобы этого не случилось? — поинтересовался Роуленд.
— А ничего. Решил, если близняшки такие болваны, что их можно уговорить сигануть с крыши, то пусть сигают и расплачиваются за собственную глупость, — сказал Уильям.
— И что же? Они и впрямь спрыгнули? — удивился Роуленд.
— А то как же! Когда я в самый ответственный момент появился на голубятне, парни — в смоле и перьях — уже лежали внизу. Над ними стояла Ларк и хохотала так, что я думал, она лопнет. После этого ее и прозвали Голубкой. — В голосе рыцаря слышались любовь и нежность.
— Меня эта история ничуть не удивляет, — мрачно заметил Стоук.
— Завтра я расскажу тебе о других ее проделках, почище этой, но теперь займись делом и исполни свой супружеский долг. Мне нужны внуки, и чем раньше они появятся на свет, тем лучше, — сказал Уильям.
— Увы. Вряд ли мне представится возможность наградить вас внуками. Она ненавидит меня за то, что я принудил ее к замужеству. — Стоук улегся рядом с Ларк.
— Время расставит все по своим местам. Только веди себя так, чтобы замужество стало для Ларк желанным, — заметил Роуленд. — А для этого есть испытанное средство: как известно, все супружеские пары улаживают свои размолвки и ссоры в постели. И ненависть в данном случае не помеха.
— Точно. Ненависть будоражит чувства и заставляет кипеть кровь. Воспользуйся этим, приятель! — кивнул Уильям.
Ларк видела, как отец хлопнул Стоука по плечу — дескать, не робей, парень. Затем Уильям и Роуленд обнялись, затянули песню и, пошатываясь, вышли из комнаты.
— Ларк! — Стоук коснулся руки жены.
Хотя от прикосновения Стоука ее словно опалило огнем, Ларк отвернулась и притворилась спящей. Нельзя же, в самом деле, показывать ему, что она жаждет его ласк. Особенно после того как он запер ее в комнате, а сам ушел пировать. Признаваться в том, что в его отсутствие она чувствовала себя одинокой и покинутой, было бы по меньшей мере унизительно.
— Зачем ты разбудил меня? Умоляю, оставь меня в покое — я хочу спать.
— Хорошо, я не стану больше приставать к тебе с нежностями. Согрела мне постель — и ладно.
Стоук отодвинулся от Ларк и повернулся к ней спиной. Через пару минут она услышала его ровное дыхание — он спал.
Вот ведь незадача — судя по всему, Стоук и впрямь решил больше не прикасаться к ней!
Ларк охватило чувство одиночества. Все, кого она любила, предали ее — Уильям, Элизабет, Элен, Эвенел… а Стоук равнодушен, даже не попытался снова прикоснуться к ней. А как бы Ларк хотелось, чтобы он сжал ее в объятиях и прошептал: «Ларк, я люблю тебя!»
И тут она вспомнила зловещие слова Луи: «Стоук не ответит на твое чувство. Никогда». Они вновь и вновь отзывались болью в ее сердце, а когда боль сделалась нестерпимой, Ларк обхватила себя руками и горько, навзрыд заплакала.
Проснувшись, Ларк первым делом провела ладонью по постели справа от себя. Никого. Стоук уже ушел, и простыни остыли.
Ларк решила, что это к лучшему, но тут же спросила себя: так ли это на самом деле?
В дверь постучали, а потом послышался голос стражника:
— Миледи, к тебе пришла леди Элен. Прикажешь впустить?
— Разумеется.
Элен держала в руках ярко-желтое платье.
— Ларк, мать попросила отнести тебе свадебное платье.
— А что, сама она не могла принести?
— Нет, она сказала, что после того, как подралась с этой женщиной, носа наружу не высунет. — Элен посмотрела на расстроенное лицо Ларк и добавила: — Ты уж извини.
— Да ладно. Ерунда все это. Просто я хотела поблагодарить ее.
— Я передам матери твои слова. — Элен посмотрела на платье. — Ну разве это не прелесть? Когда ты выйдешь на галерею, на турнире не будет женщины краше тебя.
— Я не надену этого.
— Но…
— Если хочешь, чтобы Эвенел остался в живых, не возражай. Делай так, как я тебе скажу — и все будет хорошо. Платье, кстати, отнеси Кармии.
Элен изумленно взглянула на сестру:
— Но что скажет лорд Блэкстоун, обнаружив, что тебя нет на турнире? Между прочим, сэр Роуленд сообщил мне, что на турнире ты должна сидеть рядом с самим королем!
— Не беспокойся. Я буду на турнире.
Элен растерянно посмотрела на сестру:
— Но скажи на милость, как ты поступишь?
— Прежде всего я остановлю Эвенела. А потому ты должна помочь мне обмануть стражу.
— Как же это сделать?
— Очень просто. Закроешь лицо руками, скажешь, что тебе дурно, и попросишь, чтобы тебе помогли выйти во двор. Они побегут за тобой, вот увидишь.
— Хорошо. Ради Эвенела я готова на все!
Ларк нахмурилась. «Стоит ли Эвенел всех этих стараний, если он меня обманул? — подумала она. — С другой стороны, Элен любит его, а стало быть, я должна сделать все, чтобы Эвенел не пострадал».
Ларк пыталась определить, где находятся стражники. К счастью, стражи еще не было видно, а потому она быстро прошла сквозь ворота, ведущие на ристалище. Сгоравшие от нетерпения зрители уже занимали места на галереях, окружавших поле. На крытых галереях рассаживались люди богатые и знатные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115