– Почему вы сидите тут в темноте?
– Ты бы предпочла, чтобы я зажег лампу?
– Я бы предпочла, чтобы вы вообще не приходили. Вы не можете постоянно заскакивать и выскакивать. А если вас кто-нибудь увидит?
– Думаю, поднялся бы большой шум.
– Прежде всего, я бы потеряла работу.
– Я бы нашел тебе другую. – Алекс пожал плечами, словно работа – пустячная забота.
– В самом деле? Вы очень, очень великодушны.
Эллен прошла к комоду и зажгла свечу, стараясь не показать, как трясутся у нее руки. Наконец фитиль загорелся, и Эллен повернулась к Стэнтону. Он развалился в кресле, скрестив лодыжки. Сюртук и галстук он снял, а верхние пуговицы рубашки расстегнул, так что видна была грудь. Алекс выглядел человеком сомнительным и опасным, вроде пирата или бандита, готовым на любой бесчестный поступок. В его синих глазах сверкало неистовое напряжение, пока взгляд совершал медленное путешествие по телу девушки.
На Эллен нахлынули воспоминания о том, что произошло в прошлый раз. Едва она вспомнила, как стояла перед ним обнаженная, соски ее резко напряглись, и корсет стал ей тесен.
Эллен вспыхнула, когда взгляд Алекса уперся в ее грудь. Несомненно, он тоже припоминал каждый неприличный момент того злосчастного случая.
Алекс выпивал. Принес с собой стакан и бутылку с виски. Как это на него повлияет? Станет ли он более агрессивным? Сердитым? Страстным? Если он станет более любвеобильным, трудно предсказать, чем все закончится.
– Я жду тебя целую вечность, – ошеломил он Эллен. – Где ты была?
– Я умирала с голоду, поэтому пошла стащить что-нибудь в вашем буфете.
Алекс фыркнул, услышав ее честный ответ.
– Тогда мы на равных. Я рылся в твоих вещах.
– Как это грубо.
– Разве?
– Нашли что-нибудь интересное?
– Много чего.
– Например?
– Кто такой Джеймс?
Эллен пошатнулась и начала лихорадочно припоминать содержание письма – она написала его, но еще не отправила. Что она там писала?
– Если вы читаете мою корреспонденцию, вы еще более грубы, чем я предполагала.
– Он твой любовник?
– Мой любовник?
Это прозвучало почти ревниво, и Эллен рассмеялась над нелепостью предположения.
– О да, у меня несколько дюжин обожателей. Они прокрадываются в дом и из дома, когда Лидия не смотрит.
– Ты слишком хорошенькая, чтобы не иметь поклонника, и слишком стара, чтобы ни разу не выйти замуж. Почему ты не была замужем?
– Клянусь, лорд Стэнтон, всякий раз, открыв рот, вы говорите какую-нибудь вопиющую грубость.
– Это справедливый вопрос. Я не вижу ничего невежливого в том, что хочу услышать ответ.
– Не у каждой женщины есть деньги, чтобы выйти замуж.
– То есть все дело в деньгах?
– Конечно, в деньгах. А вы что думали?
– Ты не испытываешь ненависти к мужчинам?
– Ненависть к мужчинам? Вы пьяны?
– Ты бы не отказалась иметь любовника, будь у тебя такая возможность? Если бы тебе дали гарантию, что никто никогда не узнает и тебя не поймают?
– Отказалась бы.
– Почему?
– То, что вы ухлестываете за каждой научившейся ходить женщиной, еще не значит, что я готова вести себя так же нескромно.
Алекс глотнул виски и уставился на нее поверх стакана.
– Кто такой Джеймс?
– Он не представляет собой ничего важного.
– Ты ужасная лгунья, Эллен.
– Не смейте называть меня по имени. Для вас я мисс Дрейк.
– Ну, Эллен, кто же он такой?
Эллен бесило его раздражающее высокомерие, но она попыталась обдумать все возможные ответы, чтобы избежать ловушки. В конце концов, девушка призналась:
– Это мой брат.
– У тебя есть брат? Он тоже изводит тебя, как это часто делает мой?
– Уверена, что мой брат намного хуже вашего.
– Я собираюсь сказать Лидии, что тебе необходима прибавка к жалованью.
– Что? – начала заикаться Эллен, сбитая с толку внезапной сменой темы.
– У тебя всего три платья. Одно еще терпимое, но два других годятся только на тряпки.
– Мне очень нравятся мои платья, – возразила Эллен. Она заработала их – каждый стежок, – терпеливо снося издевки Лидии.
– У тебя только две совершенно изношенные пары обуви. В одной туфле дырка. Еще у тебя две пары чулок, не пригодных для носки, потому что штопок на них уже не сосчитать.
– Вы рылись и в моем белье?
– Да, – признался Алекс без малейших угрызений совести. – Все оно тускло-коричневого цвета, такое провинциально-практичное.
Эллен внимательно посмотрела на Стэнтона, борясь с желанием как следует отчитать его за вторжение в интимную сферу, да только любые упреки будут бессмысленны. Он ограниченный тиран, уверенный, что может поступать, как ему угодно, и действительно может.
– Если вы хотя бы намекнете об этом Лидии, – пригрозила девушка, – это будут ваши последние слова, потому что я удушу вас собственными руками.
– Разве тебе не хочется иметь несколько лишних пенни?
– Если вы с ней об этом заговорите, она сразу поймет, что вы испытываете ко мне повышенный интерес. И как вы будете это объяснять?
– Мне ужасно не нравится это платье, – снова резко сменил тему Стэнтон. – Ты выглядишь в нем безобразно. Цвет ткани сливается с цветом кожи…
– А вы, наверное, считаете себя непревзойденным знатоком женских нарядов?
– Да.
Разумеется, да! Он же развлекается тем, что раздевает женщин! Истинный знаток моды!
– Мне нравится серое, – твердо заявила Эллен. Она не собирается ему рассказывать, что одежду для нее выбирает и покупает Лидия, а та позволяет ей ходить только в сером.
– Если бы я покупал тебе платья, я бы выбрал бледно-лиловый, под цвет твоих глаз. Или красный, чтобы оттенить золото волос.
– Вы всерьез думаете, что я из тех женщин, которые готовы расхаживать в красном?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88