Его внезапное движение и горячая, настойчивая требовательность языка сотрясли чувства Порции, помутили ее рассудок и привели ее тело в сладостный трепет. Она вырвала руку из его тисков и попробовала оттолкнуться от груди. Вместо этого ее руки уперлись в его обнаженное тело, которое содрогнулось под ее пальцами. Его кожа была упругая и горячая, и странно волновала ее. Какое-то мгновение она была настолько поглощена осязанием его плоти, что почти не почувствовала, как его рука стала гладить ее грудь.
Потом его настойчивый язык проник сквозь ее зубы, в то время как рука сокровенно продвинулась за лиф платья, захватывая горячими пальцами набухшие соски. Не понимая, что делает, она инстинктивно изогнулась так, что его ладонь целиком захватила ее грудь. Она вскрикивала, ощущая его настойчивые ласки.
То, что происходило, было грешно и волнующе, и Порция знала, что все те чувства, которые он сознательно будил в ней, в равной степени Даниэль испытывал и сам. Ее руки судорожно обнимали его мускулистую спину, гладили волосатую грудь. Она чувствовала, как его мышцы подергивались под шелковой рубашкой. Внезапно его губы оторвались от ее и стали спускаться вдоль шеи, и вдруг она почувствовала быстрое и жаркое дыхание на своей груди.
Она почувствовала себя на вершине блаженства, когда его губы коснулись ее затвердевшего соска, а языком он стал совершать вращательные движения вокруг него. Потом он оторвался и посадил ее по-другому на своих коленях.
Даниэль тяжело дышал. Глаза Порции были полузакрытыми, мутные от страсти, губы были еще приоткрыты, приглашая его еще раз предъявить свои права на них.
Потом она стала ощущать напряжение определенной части его тела, где-то ниже пояса. Сил к сопротивлению почти не оставалось.
– Я полагаю, мистер Логан… Даниэль… – проговорила она, вырываясь и пытаясь привести в порядок лиф платья. – Я понимаю, что вы имеете гораздо больший опыт в вещах такого рода, чем я… Но…
Пробежав пальцами по взъерошенным волосам, она безуспешно старалась успокоить свое дыхание и не замечать растрепанной одежды Даниэля. Он не собирался ничего поправлять. Хотя она не могла заставить себя взглянуть на него, она была уверена, что он смеется над ней. Наконец она встала, одернула платье и убрала волосы за уши.
– Я надеюсь, что вы поймете, когда я скажу, что это не должно повториться вновь. Ясно, что вы прекрасно умеете посылать женщинам импульсы определенного рода. У меня, с другой стороны, нет столь глубокого знания о мужчинах. Я получила ценный урок, который должна обдумать.
Порция расправила плечи и протянула руку, стараясь не показать, как она дрожит:
– Доброй ночи, мистер Логан. Я сама найду дорогу.
Голос Даниэля сухо треснул:
– Я думаю, урок был обоюдный, – он оцепенело смотрел на нее с минуту, пока она продолжала держать его руку. Если бы она укусила его, он бы не удивился. Она чуть пожала его руку, потрясла ее и отпустила, и он начал улыбаться: – Спокойной ночи, дорогая Фаина. Скажи своему братцу-близнецу, что я ожидаю его у себя ровно в десять часов утра.
Потом он удивлялся, что же он пытался доказать ей. Как бы то ни было, этот урок, видимо, оказался более личным, чем он предполагал. Когда он поднялся, то обнаружил, что ноги у него стали как ватные, его запонки упали куда-то в траву, и он понятия не имел, где оставил свое кашне. Единственным напоминанием о приступе страсти была черная лента, лежащая в пятне лунного света, лента, такая же бархатная и нежная, как грудь Порции. Запах жимолости сладко разливался в ночном воздухе…
Даниэль не видел Яна, когда лег спать. Ему не пришло в голову, что уже далеко за полночь, а Ян еще не вернулся. Ибо он был полон страстного желания ласкать девушку, которая зажгла его чувства и мысли огнем этих новейших электрических ламп, светящих в ночи словно солнце.
12
Было только восемь, когда Ян стал грубо трясти Даниэля, чтобы разбудить:
– Поднимайся, парень! Он сделал это.
– Кто сделал? Что?..
Даниэль приподнялся на подушке и сонно уставился на своего приятеля и компаньона. Ян был еще одет в вечерний костюм, или почти одет. Его рубашка была наполовину расстегнута. Галстук болтался на шее как веревка, а пиджак он держал за воротник.
– Кто-нибудь ограбил тебя?
Не меня, Даниэль – леди Делекорт. Грабитель проник в ее комнату, когда она спала, и стащил бриллиантовое ожерелье, которое она надевала во время обеда.
– Проклятье! Я боялся чего-нибудь вроде этого. Ты знаешь подробности?
– Нет. Я только слышал об этом, когда… когда я шел по коридору. Местный детектив снимает показания в соседней комнате. Ты бы оделся. Потом я ожидаю его здесь.
Даниэль поднялся и натянул брюки, потом сунул руки в пиджак, который Ян держал для него. Его мозг лихорадочно перебирал то, что ему было сказано. Через некоторое время после того, как леди Делекорт заснула, вор вошел в ее комнату и взял ее бриллианты.
Может быть, кража произошла в то время, что он был с Порцией. В отеле, находящемся под наблюдением его людей, кража все-таки случилась. Кто бы это мог быть? Порция! Мог ли ошибиться насчет Порции? Почему она убегала от отеля, одетая в платье? Может быть, он помешал ее побегу. Нет! Он отказывался верить этому. Совершенно очевидно, что на ней не было ожерелья. После их страстных объятий он мог со всей ответственностью поклясться в этом. Но как насчет Горация? Порция могла стоять на стреме. Может быть, она умышленно отвлекала его от отеля.
Сердце Даниэля дрогнуло. Как мог он позволить, чтобы случилось то, что ему назначено было предотвратить. Черт! Проклятье!
Послышался стук в дверь:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104