Незаконная, лишенная прав, она оказалась бы парией.— К сожалению, это так, — ответил он. — В подобных обстоятельствах Джейсон был бы вынужден согласиться на брак.— И Исмал это знает. Он обучался за границей. Он понимает, что отец ничего не смог бы сделать. Убивать Джейсона не было никакой надобности, — напряженно сказала она. — Если бы я знала, что его жизни грозит опасность, я бы сама согласилась. Многие женщины и по меньшим причинам терпят мужей похуже Исмала. Для меня это не стало бы такой уж ужасной жертвой.Но Вариану это казалось ужасным — вообразить юную пылкую нимфу в гареме?! Все же он понимал, что женщинам приходится терпеть и худшее, даже в Англии. В высших кругах семьи заключают брачные союзы ради земель, денег, политической власти. Сыновья и дочери — только пешки в этой игре. Даже когда они сами делают выбор, любовь редко принимается в расчет.Но Вариан понимал, что эта девушка пошла бы на брак с самим сатаной, лишь бы защитить отца. Что же за человек был Джейсон, если родил такую дочь, заслужил такую любовь?— Полагаю, ты могла бы это сделать. К тому же ты была бы уверена, что уже через несколько часов Исмал прибегал бы к тебе по свистку.Она издала стон отвращения:— Мне не нужен раб. Я имела в виду, что я устроилась бы, как другие женщины, и нашла счастье в детях. Если Бог милостив, я могла бы иметь много детей.Вариан поморгал.— Ты хочешь быть матерью?— Да. Что в этом поразительного?— Что поразительного? — повторил он. — Эсме, горе мое, вся твоя жизнь — цепь потрясений. В тебя стреляют, тебя пытаются похитить, к твоим ногам падают потерявшие сознание английские лорды. Ты выволакиваешь иностранцев из корабля и тащишь их через болото размером с Австралию. Несколько часов назад я видел, как ты вызвала на бой половину города и нацелила нож мне в сердце. Где ты найдешь время рожать детей? Какой несчастный дьявол согласится прожить с тобой так долго, чтобы дождаться ребенка?— Я не имела в виду сейчас, — терпеливо объяснила она.— Чрезвычайно рад это слышать, — сказал он. — Поскольку я единственный несчастный дьявол в твоем окружении, я, естественно, встревожился. Не то чтобы я не был рад оказать тебе это одолжение, дорогая, но, боюсь, ты меня замучишь до смерти.Она густо покраснела:— Я не вас имела в виду.— Ох. — Вариан отвел взгляд. — Уже легче. Потому что если бы ты имела в виду меня и сейчас… Что ж, мы оба знаем, что бывает, когда ты на что-нибудь решишься, Эсме. Если сегодня днем двадцать сильных мужчин не заставили тебя изменить решение, то как один слабовольный, измученный лорд сможет противоречить тебе ночью?Она открыла рот, потом закрыла. Кровь отхлынула от щек, она задумалась.— Вы меня провоцируете. Поэтому отпускаете нескромные шутки.— Это так.— Я вовлекла вас в большую сумятицу, — покаянно произнесла она. — Теперь они знают, что я жива, и вы тревожитесь, что Исмал снова пошлет своих людей.— Среди прочих волнений.— Мне очень жаль, но что поделаешь, эфенди.— Я понимаю.— Вы не должны беспокоиться. Сейчас Исмал не осмелится напасть на нас.— Нет, конечно, нет. Это будет не то, чего можно ожидать обоснованно. Это будет что-то иррациональное, придет неизвестно откуда, какой-то невообразимый ужас.— Вы слишком переживаете. У вас на лбу появились складки.— И волосы седеют, я это прямо чувствую.— Нет, что вы. — Она подвинулась, освобождая ему побольше места, и похлопала рукой по подушке. — Ложитесь.Вариан недоуменно смотрел на маленькую ручку.— Прошу прощения?— Положите голову, — сказала она. — Я уберу ваши морщины, а заодно и тревоги.Вариан ощутил толчок дурного предчувствия, но и только. Он действительно был измучен телом и душой. Конечно, всю работу проделала она, но беспомощное стояние рядом с ней подточило силы. В эту ночь ей не грозила опасность с его стороны, и она это знала.Вариан лег и закрыл глаза. «Только на минутку, — сказал он себе. — Потом нужно будет уйти».— Я расскажу вам про горы, — тихо сказала она. Холодные руки погладили брови. — Они прекрасны, они достают до небес, где живут орлы, наши родители. — Пальцы начали массировать плечи, и по телу заструились тонкие ручейки удовольствия. — С гор сбегает чистая, холодная вода, она омывает их белые бока и при этом смеется.В голове тоже стало чисто и прохладно, хотя под ее пальцами возникало тепло и проникало в ноющие мышцы.— У тебя прекрасные руки, — пробормотал он.Он почувствовал паузу — не дольше, чем толчок пульса, потом она продолжила разминать его, ударять, поглаживать.— Вода бежит вниз, на встречу с лесом, — говорила она, — где ветер смеется в вершинах елей и будит певчих птиц.Голос, похожий на шелест сосен, стихал, удалялся. Тихую музыку создавали только руки; Вариан все глубже проваливался в мягкую, как бархат, темноту, которая обволакивала его радостью и удивительным покоем.Эсме смотрела, как он спит; колеблющийся свет единственной масляной лампы касался его прекрасно вылепленного лица. Надо погасить лампу, уйти или хотя бы устроить постель в другом углу маленькой комнаты. Сегодня она не сможет лечь рядом с ним. Не посмеет. Одним великодушным поступком он вдребезги разбил все ее защитные барьеры.Он был ей нужен — хоть она скорее перерезала бы себе горло, чем призналась в этом, — и он пришел. Он встал рядом с ней против половины города, хотя ничем ей не обязан, даже лояльностью. Он стоял и смотрел, как она обрабатываем безобразную рану, хотя это зрелище должно было вызывать отвращение в его чувствительной душе, не привыкшей к грубости, насилию и уродству. Но так у них повелось с самого начала. Ничего другого она ему не показывала.Не надо было заставлять его проделать с ней этот путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116