Однако это момент, не имеющий большого значения. — Он помедлил. — Не героические подвиги, о которых вы читали. Я их не помню до сих пор. Только то, что было потом, когда грохот прекратился, дым рассеялся и стало невероятно тихо и темно. А я не мог пошевелиться. И еще помню этот мерзкий запах.Алистер замолчал и закрыл глаза. Не надо было рассказывать ей об этом. Что с ним произошло?Он рассказал ей слишком много и был на грани того, чтобы рассказать еще больше: о сне, таком реальном и знакомом. О тех бесконечных часах, когда он лежал заваленный трупами, задыхаясь от зловония.— Столько раненых, — тихо произнесла она, — и столько убитых. Два солдата умерли, лежа поверх вас. Раненые и мертвые были повсюду. Я сидела у постелей умирающих, но мне трудно представить, как выглядит поле боя.Покойницкая. Адская трясина. Он думал, что его никогда не найдут. Не знал, сколько времени пролежал там и сколько еще пролежит. Быть может, так и сгниет.— Даже не пытайтесь представить себе это, — проговорил он.Она встретилась с ним взглядом.— Войну обычно изображают как нечто великое и славное. Но мне она кажется такой грязной и ужасной, что и вообразить трудно.Должно быть, на войне погиб дорогой ей человек, подумал он. Поэтому она и похоронила себя в этой глухомани.— Вы потеряли любимого? — спросил он. — Он погиб при Ватерлоо?— Любимого? — Она покачала головой. — Мне горько потому, что загублено столько молодых жизней.— Да, погибшие в бою — горькая цена победы, — произнес он. — Но сражаться и погибнуть в бою — дело чести. Для мужчины это хороший шанс совершить в жизни что-то действительно заслуживающее уважения. И битва по-своему великолепна. Тем более в войне против такого чудовища, как Наполеон. Тех, кто сражался с ним, можно сравнить с легендарными рыцарями, поражающими драконов, чудовищ и злых колдунов.Он тут же пожалел о сказанном. Разболтался, словно мальчишка.Мисс Олдридж как-то странно смотрела на него.Слишком уж он разоткровенничался. Он решил сказать что-нибудь остроумное и ироническое, но не успел, потому что она заговорила:— Вы очень сложная натура. Только было я решила, что разобралась в вашем характере, как вы делаете или говорите нечто такое, что опровергает мои умозаключения.— Умозаключения? — удивился он. — Неужели вы, при вашей занятости, находите время думать обо мне?— Нахожу, — ответила она, — находил же Веллингтон время подумать о Наполеоне.Алистера словно окатили ушатом холодной воды. И поделом ему. Хорошо, что он не успел открыть ей свое сердце.Ведь она считала его врагом из-за канала, который собирался строить Горди. Он должен об этом помнить.От строительства этого канала зависело будущее не только его лучшего друга, но и его, Алистера, братьев, и это был его последний шанс оправдать себя в глазах отца.— Я приехал сюда не для того, чтобы завоевывать Скалистый край и подчинить себе его население, — заявил он. — Я вам не враг. Так что напрасно вы сравниваете меня с Бонапартом. Вы хоть знаете, что надел на себя этот человек для церемонии коронации? Тогу!Она улыбнулась и покачала головой:— Уж лучше бы вы напоминали чудовище. Были бы противным или хотя бы нудным.Ему хотелось спросить, насколько не похожим на чудовище и не противным она его считает. Понять, что нужно сделать, чтобы она не возненавидела его. Но он уже сказал так много, и столько чувств его одолевало. Он зашел гораздо дальше, чем позволяли эти проклятые обстоятельства.Если бы только…Нет. Все эти бесполезные мысли надо выбросить из головы.— Будь у меня выбор, я бы предпочел, чтобы меня считали отвратительным, — произнес он. — Это лучше, чем быть нудным. Хуже этого может быть разве что плохо накрахмаленный галстук. Ботфорты, которые носят с бриджами. Расстегнутый жилет с простой сорочкой.Она тихо рассмеялась и поднялась.— Разве можно ненавидеть человека, который не воспринимает себя всерьез?Она не испытывает к нему ненависти. У него отлегло от сердца, но он доиграл до конца свою роль. Ошеломленно взглянув на нее, он произнес:— Мисс Олдридж, поверьте, никогда еще я не был так серьезен, тем более что речь идет о расстегнутом жилете, надетом на простую сорочку, или о застегнутом на все пуговицы жилете, надетом поверх сорочки, отделанной рюшем.Но только не в том случае, если бы эти пуговицы расстегнула она, хотелось ему добавить. Тогда бы ему было безразлично, какая на нем надета сорочка.Он вспомнил учащенное биение ее сердца возле его груди и тяжелые удары собственного сердца.Вспомнил тепло и аромат ее кожи.Он должен забыть об этом. Иначе наделает еще ошибок, совершит что-нибудь непоправимо глупое.«Вспомни лучше о Горди, — сказал он себе. — Не в пример остальным он не поверил, что тебя нет в живых, и разыскал на грязном, зловонном поле боя».Алистер вспомнил о своих младших братьях, которых оберут, чтобы поддержать существование их безответственного братца.Вспомнил об отце, которого постоянно разочаровывал.Прервав эти мучительные размышления, он обнаружил, что его искусительница пристально вглядывается в его лицо. Интересно, сколько времени он молчал, борясь с собой?— Я заставила вас слишком долго разговаривать, — сказала она. — И если вы заболеете, виновата в этом буду я, и Кру перестанет мне доверять. Я торжественно поклялась ему не причинять вам зла.— Вы не причинили мне зла, — возразил Алистер. — Скорее, наоборот. Я благодарен вам за то, что спасли меня от этого кошмара. — И, не удержавшись, добавил: — А также за то, что прыгнули на меня.— Не стоит благодарности, — сказала она, направляясь к двери. — Я сделала это с удовольствием, мистер Карсингтон,
Всего лишь несколько недоброжелателей поверили тому, что Мирабель столкнула в ручей Брайар-Бук сына лорда Харгейта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95