– Мне известно, что Марта Фейзи ищет какие-то документы, – сказал Джеймс. – Я могу продать их ей, а могу – ее врагам.
– Меня это не волнует, – сказал Пьеро.
– Ну хорошо, – кивнул Джеймс. – Если я не смогу разыскать ее, то продам документы кому-нибудь еще. А когда она узнает о том, что у тебя была возможность помочь ей, но ты ничего не сделал для этого…
Пьеро заерзал в своем углу, было видно, что он заколебался.
– Если ей станет известно, что ты обманул ее надежды, она тебе за это спасибо не скажет, – добавил Кордер.
По-прежнему никакого ответа.
– Не уверен, что ты сможешь чувствовать себя в безопасности. Даже здесь, – сказал Джеймс.
Ответа так и не было, однако что-то переменилось. Страх узника стал физически ощутимым. Джеймс продолжал гнуть свою линию.
– Ах да, – как бы вспомнил он нечто важное. – Ты говоришь, что тебе ничего не известно. Возможно, ты ее даже не знаешь, как ты утверждаешь. В таком случае несправедливо тебя здесь держать. И я попрошу, чтобы тебя выпустили.
Джеймс услышал, как тихонько охнул Лоренцо. Он, как и Пьеро, посмотрел в сторону принца. Но его высочество, надо отдать ему должное, не промолвил ни слова. Хотя, возможно, он не открыл рот, опасаясь, как бы его не стошнило.
Взгляд Пьеро вернулся к Джеймсу. Выражение его мрачной физиономии переменилось: оно стало очень испуганным.
– Они не дадут мне выйти отсюда, – сказал он.
– Да нет же, дадут, – весело проговорил Джеймс. – Об этом как раз не беспокойся. – Я просто скажу им, что еще раз посмотрел на тебя, более внимательно посмотрел, – пояснил он, – и понял, что совершил ошибку и что ты не тот человек, который напал на англичанку.
– Я ничего не скажу вам… – забормотал Пьеро. – Я ничего не знаю.
Без сомнения, он ужасно боялся Марты. Потому и не смел раскрыть рот, чтобы рассказать, что ему известно.
– Надоело мне все это слушать, – проговорил Джеймс. – Устал от хождения по этой темнице, от этой вони, от тебя. Я старался быть благоразумным, но надеялся, что и ты будешь умнее. Я, пожалуй, поступлю следующим образом: распущу слух о том, что ты предал Марту Фейзи и в награду за это тебя отпустили.
Джеймс еще раз посмотрел на Лоренцо. В полумраке нельзя было судить с уверенностью, но ему показалось, что лицо принца приняло зеленоватый оттенок.
– Ваше высочество, – обратился Джеймс к Лоренцо, – могу я попросить вас использовать ваше влияние и устроить так, чтобы этого человека выпустили из тюрьмы?
– Разумеется, – твердо ответил тот.
– Я ничего не скажу вам, – сбивчиво повторил Пьеро. – Я ничего не знаю… – Правда, его голос стал менее уверенным, а тон голоса – более высоким.
– Слухи быстро распространяются по Венеции, – продолжал Джеймс. – Если Марта Фейзи находится здесь, то к завтрашнему дню, если не раньше, она все узнает. Я смогу договориться о том, чтобы тебя выпустили через день-другой. Не исключено, что тебе удастся убежать до того, как она тебя разыщет. Хотя скорее всего она будет ждать твоего выхода из тюрьмы. А может, какие-нибудь приятные парни пригласят тебя выпить. Хотя, кто знает, они могут оказаться и не очень приятными. Может, они отведут тебя еще куда-нибудь, а, приятель?
– Ты – дьявол… – прошептал Пьеро. – Но та, чье имя ты называешь… Она тоже дьяволица.
– Я хочу только одного: чтобы ты передал ей весточку.
Наступила тишина – Пьеро думал.
– Что ж, возможно, я это и сделаю, – проговорил он наконец. – Только пусть этот… – Пьеро кивнул на Лоренцо, – уйдет отсюда, пока не заблевал меня.
Глава 16
…Кто мог любовь и разум помирить?
Лорд Байрон, «Дон Жуан», песнь первая
В ответ на послание Джеймса, полученное вскоре после его разговора с Пьеро, миссис Боннард согласилась встретиться с ним на следующее утро, в пятницу, в десять часов.
Первое, на что Джеймс обратил внимание, войдя в кишащую putti гостиную, был цвет лица Франчески. По ее виду трудно было утверждать, что она хорошо выспалась. Хотя, возможно, дело было в цвете ее платья, от которого лицо казалось таким бледным. У этого простого белого платья был высокий воротничок, а его единственным украшением служила зеленая вышивка. Украшений Франческа вообще не надела. Правда, на голове у нее был затейливо намотан шарф. Другие женщины утром носили чепцы, но представить себе Франческу в чепце, пусть даже украшенном лентами и кружевами, было невозможно.
Впрочем, Джеймсу никогда не пришло бы в голову, что она сможет облачиться в такое платье. Оно могло бы принадлежать невинной школьнице. Разумеется, это платье никак не вязалось с надевшей его женщиной, с ее удивительными глазами, ее губами, наводящими на мысли о грехе, округлыми очертаниями ее роскошной фигуры, волнующими воображение. Вид Франчески озадачивал и одновременно манил, сводил с ума.
– Я думал, что ты не встаешь раньше полудня, – проговорил Джеймс, не считая нужным тратить время на светское приветствие.
– Так и есть, – промолвила Франческа в ответ. – Но я хочу как можно быстрее покончить с этим делом.
– Дорогая моя девочка! – Быстро подойдя к ней, Джеймс взял ее за руки. – Я настоящее чудовище. Мне следовало послать тебе записку еще вчера и хотя бы сообщить тебе, что я намереваюсь делать. Но… – Он замялся.
– Но ты не привык делиться с женщинами своими планами? – договорила за него Франческа. Она улыбнулась – похоже, в ее улыбке было непритворное удивление. Неужели он на пути к прощению?
– Да, с тех самых пор, когда мама стала требовать, чтобы я все ей рассказывал, – кивнул Джеймс.
– Тебе было тогда, наверное, лет восемь?
– Восемнадцать, – поправил он ее. – Или двадцать восемь. Сколько угодно. Но каждый раз, встречаясь со мной, она хочет, чтобы я подробно сообщал ей обо всем, что происходит в моей жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97