И он пытался представить, как Роэн примет его записку, написанную с опережением событий, но ставшую правдой. Роберт написал:
«Я увожу вашу дочь в Шотландию, где мы поженимся. И в день свадьбы я завещаю ей Олдершот-Грейндж. Я знаю, что вы не дадите нам вашего благословения, — оно мне и не требуется. Если вы сочтете необходимым меня вызвать, я готов к дуэли на пистолетах или шпагах, там, где вы пожелаете. В любом случае Кассандра получит дом, который она так любит».
Под письмом стояла размашистая подпись: «Роберт Данлоутон, джентльмен».
Роэн Кейнс нахмурился, прочитав записку. Роэн прекрасно знал: даже вызвав Данлоутона на дуэль и сделав дочь вдовой, он ничего не добьется. Обвенчавшись с Робби, она навсегда освободится от опеки отца. Роэн поморщился. Его сбили с толку сотни поклонников, увивавшихся вокруг Кассандры, и он не обращал внимания на седеющего шотландца.
Роэн решил, что не стоит преследовать беглецов. Похоже, что в один день он лишился обеих дочерей — обе вышли замуж за мужчин, которых он сам бы им в мужья не выбрал. Видно, так уж устроен мир…
Но Кассандра и ее странный поклонник не смогли добраться до Шотландии без приключении. Старый мост, опоры которого подмыло весенним половодьем, рухнул под ними, и беглецы упали в ледяную воду. Рана Кассандры уже почти затянулась, но ее пышные юбки намокли, и она наверняка утонула бы, если бы Робби в последний момент не ухватил ее за подол и не вытащил на берег.
Оба промокли и продрогли, но для Кассандры это приключение закончилось без последствий. А вот у Робби начался сильный кашель, который в дороге только усиливался.
Кассандра то и дело поглядывала на юг: она опасалась погони и хотела поскорее обвенчаться, чтобы отец утратил власть над ней И вскоре она, как и ее мать семнадцатью годами ранее, произнесла обеты у наковальни кузнеца в Гретна-Грин, вступив в брак без любви.
Глава 30
Олдершот-Грейндж
Под предлогом необходимых покупок Кассандра уговорила Робби провести три дня в Карлайле: она надеялась, что отдых вернет ему силы. И казалось, ему действительно стало лучше.
Только поздним вечером они добрались до Олдершот-Грейндж и оказались у двери с тяжелым дверным замком. Им открыл Ливси — он был в ночной сорочке и подслеповато всматривался в темноту При виде Кассандры — она завязала волосы большим шелковым шарфом, а цвет ее глаз невозможно было разглядеть — старый дворецкий побледнел и отшатнулся от нее в неверном свете свечи.
— Мисс Шарлотта! — ахнул он.
— Я знаю, что очень на нее похожа, Ливси, — со смехом сказало видение, — но я — Кассандра.
— Ох, мисс Кассандра! — Потрясенный Ливси немного успокоился.
— Робби, это Ливси, наш дворецкий. Ливси, перед тобой мой муж и новый владелец Олдершот-Грейндж, Роберт Данлоутон.
— Нет, Олдершот-Грейндж принадлежит тебе, — хрипло поправил ее Робби. — Не забывай — я сегодня переписал поместье на твое имя.
Ливси был потрясен, но постарался взять себя в руки.
— Венд снова работает у нас, мисс Кассандра, только сегодня ее нет дома.
— Правда? — Кассандра была в восторге. — Как она, Ливси?
— Здорова. — Он немного помялся. — Но с Венд за это время произошло немало всякого. Она ведь вышла замуж и ушла от нас, как вы знаете.
— Нет, я этого не знала.
— А потом он ее бросил, когда ребеночек родился мертвым. Она немного поработала в других домах, но в прошлом месяце вернулась к нам.
— Значит, нам повезло. Думаю, нам надо зажечь камин, Ливси. Мне не нравится, как мой муж кашляет.
И врачу, которого пригласили в конце недели, кашель Робби тоже не понравился. Он прописал разные настои и велел Кассандре ставить Робби на грудь компрессы — но ничего не помогало. Они с Венд без устали хлопотали вокруг больного, но всем было ясно, что состояние его ухудшается. Все лето и осень Робби худел, так что Рождество он встретил, превратившись в почти бестелесную тень.
— До следующего Рождества ему не дожить, — мрачно предрек врач.
— Ох, нет! — в отчаянии вскрикнула Кассандра. «Еще одна смерть будет на моей совести! Робби измучился и промерз, когда вытаскивал меня из воды. Если он умрет, виновата в этом буду я».
Весна настала сырая и дождливая: она принесла множество цветов и… прикончила больного. Однажды Робби, уже давно не встававший с постели, сказал ей:
— Мне жаль оставлять тебя, девочка. Но придется это сделать, и очень скоро. Пришли ко мне Ливси. Я сам отдам распоряжения обо всем, так что уберегу тебя хотя бы от этого.
Он умер в следующее воскресенье, и на его похоронах слезы дождя стучали по крышке гроба. Робби распорядился относительно погребальной церемонии, в самом конце которой спели шотландскую песню; попросил, чтобы Ливси сказал Кассандре, что эта песня «только для нее, чтобы моя девочка знала, как много она для меня значит».
И Кассандра слушала, как нежный голос певицы пел:
Сильнее красоты твоей моя любовь одна.
Она с тобой, пока моря не высохнут до дна.
Она слушала, и по ее лицу текли слезы, смешиваясь с каплями дождя.
Больше никогда в жизни она не найдет человека, подобного Робби, который бы не просил у нее ничего, ничего…
Она глубоко скорбела о Робби, который заменил ей отца, — и носила по нему траур, который ей не позволили надеть по тем, за кого она могла выйти замуж.
— Вы вернетесь в Лондон? — грустно спросила ее Венд после похорон.
Кассандра содрогнулась и резко ответила:
— Я никогда туда не вернусь, никогда!
Воспоминания о том, что произошло в Лондоне, были по-прежнему слишком свежи. Мужчины умирали из-за того, что любили ее, — и Кассандра решила, что не допустит, чтобы ее снова кто-то полюбил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123