Всадники повернули лошадей и направились в «Удачу». В середине пути Роулингс вдруг сказал:
– Как губернатор этого острова я обязан время от времени устраивать балы, но до сих пор пренебрегал этой обязанностью. Теперь же хочу попросить вас, Лорейн, – не окажете ли вы мне честь быть хозяйкой ближайшего бала?
– Вряд ли вы говорите серьезно. У меня нет ни светских манер, ни остроумия, ни…
– Вашим манерам позавидовала бы любая дама, – нетерпеливо отмел он ее возражения. – А если какому-нибудь мужчине и удастся превзойти вас эрудицией – хотя сомневаюсь, что среди бриджтаунцев таковой отыщется! – вы сразите его своей красотой. Стоит вам поднять на собеседника ваши прелестные лучистые глаза, и он мигом забудет, о чем говорил!
Впервые у Лорейн мелькнула мысль: «А ведь он ухаживает за мной…»
– Вы пожалеете о своем предложении, когда я допущу какой-нибудь промах! – предупредила она.
– Чепуха! Я научу вас, как себя вести, и осечки не будет.
В его словах был азарт игрока, но никак не любовника. «Вероятно, я ошиблась», – подумала Лорейн.
Она изучающе посмотрела на Роулингса. Загадочный человек! На роль хозяйки бала он мог бы выбрать любую девушку острова, а предпочел ее. Еще более богатый выбор у него был в Лондоне, однако он отмел всех.
«Почему он выбрал меня?» – терялась в догадках Лорейн. В этом было что-то таинственное, а столкновение с тайной всегда рождает желание ее разгадать.
Вернувшись на плантацию, девушка вспомнила о Филиппе и направилась к бараку.
– Ты мне надоел, – объявила она, когда лицо бывшего возлюбленного появилось между прутьями решетки. – Пожалуй, я отошлю тебя назад, к Лавинии. Но прежде ты должен вернуть мои бумаги.
– Ни за что! – отрезал Дедуинтон.
– Дело твое, – небрежно бросила Лорейн. – Можешь сидеть здесь хоть всю жизнь.
Она дала ему неделю на размышление, и за это время настроение Филиппа изменилось. Мрачная атмосфера барака начинала действовать на него угнетающе. К тому же недавно он обнаружил, что помещение кишит пауками и прочей нечистью. Он как раз давил очередную букашку, когда снаружи раздался голос Лорейн:
– Последний раз прошу тебя, Филипп: отдай мои бумаги. В следующий раз в роли просителя выступишь ты.
– Они не здесь, а в Род-Айленде. Я верну их, если ты меня отпустишь!
Лорейн рассмеялась:
– Ты, конечно, вернешься, но не с контрактом, а с ордером на арест. Обвинишь меня в том, что я силой удерживала тебя на плантации.
Именно такой план и созрел в мозгу Дедуинтона, но он, разумеется, стал все отрицать.
– Даю слово чести!
– Я бы не поверила, даже поклянись ты на Библии, – язвительно парировала она. – Так или иначе, ты мне надоел. Завтра тебя переведут на мою вторую плантацию. Работа там не легче, чем здесь, но если ты проявишь усердие, то можешь рассчитывать на некоторые привилегии. Постарайся понравиться управляющему. А пока спокойной ночи, Филипп!
– Будь ты проклята, ведьма! – прошипел он сквозь зубы.
В ответ раздался мелодичный смех Лорейн.
На следующее утро молодого человека отвезли на плантацию, названную хозяйкой «Малой удачей». С первых дней Филипп начал проявлять недовольство.
– Если ты еще раз при мне нагрубишь хозяйке, я прикажу тебя изолировать, – пригрозил Дедуинтону пожилой управляющий.
– Это еще почему?
– Потому что все мы считаем, что наша хозяйка – самая лучшая на свете, и тому, кто о ней дурно отзовется, не поздоровится.
Филипп, однако, продолжал свои нападки. Когда он произнес очередную колкость в адрес Лорейн, дюжий верзила сбил его с ног, а остальные рабочие, сжимая кулаки, начали угрожающе подступать к нему.
Вперед вышел управляющий:
– Я же тебя предупреждал – не смей дурно отзываться об этой девушке! Благодаря ей мы получили шанс начать новую жизнь… Как видно, ты меня не понял, и я вынужден тебя изолировать, хотя бы на ночь. Видишь ту хижину на вершине утеса? Замок там крепкий, на окнах ставни с цепочкой, так что ни один злоумышленник не сумеет к тебе забраться. А чтобы не задохнуться, можешь приоткрыть окно!
Новое свидетельство своего унижения Дедуинтон встретил угрюмым молчанием. Вскоре у него возник хитроумный план.
Управляющий, добрая душа, снабдил узника фонарем и одолжил собственную Библию. Однако Филипп не испытывал потребности в Божьем слове, вместо этого он изучал запоры на ставнях. «Пока я один, – рассуждал он, – мне не выбраться». Вот если бы удалось привлечь внимание моряков, проплывающих мимо острова…
Каждую ночь он стал подсовывать фонарь под краешек тяжелой ставни, где тот раскачивался на ветру, посылая свет далеко в море.
Не стала исключением и та, когда на море разыгрался шторм.
Рыболовецкий ялик «Летучая рыба» сбился с курса и возвращался домой уже в темноте. Приняв фонарь за огни Бриджтауна, капитан направил ялик к берегу и напоролся на рифы. Судно раскололось пополам, команде чудом удалось выбраться на сушу, а от «Летучей рыбы» остались одни обломки.
Вымокший до нитки, злой как черт, капитан задрал голову. К тому моменту Филипп уже убрал фонарь, однако Мэннеринг – так звали капитана – хорошо запомнил место, откуда падал свет.
– Где мы? – буркнул он, обращаясь к одному из матросов.
– Похоже, на «Малой удаче», – ответил тот. – Не так давно эту плантацию купила девушка, которую называют «чудом спасшейся наследницей».
– Сама, выходит, спаслась, а нас чуть не потопила!
– Ну, это вы зря, кэп. Она живет на противоположной стороне острова.
– Раз плантация принадлежит ей, она мне и заплатит за разбитый ялик!
– Вряд ли. Говорят, к ней благоволит сам губернатор.
– И все же я найду на нее управу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102