Судья решил: «Чтоб не было разврата,
Жените молодца, хоть девка виновата».

— Ежели бы я был глух, я бы обиделся, — заметил князь, опять погружаясь в чтение.
Петр покраснел, а Лиза огорченно воскликнула:
— Папенька, ты же нас не дослушал.
— Дослушал, — буркнул Астахов. — И понял, что мундштука вы не нашли.
— Зато мы нашли человека, который замыслил против тебя… против нас худое!
— И не только замыслил, но и с успехом осуществляет, — добавил Жемчужников.
Князь поверх книги взглянул на них, саркастически улыбнулся и театрально возвысил голос:
— И кто же он, сей негодяй?!
— Папенька! — простонала Лиза. — Отчего ты не можешь быть серьезен?
— Оттого, душа моя, что не вижу для себя никакой опасности со стороны… Как, говоришь, Петруша, его зовут?
— Отставной поручик драгунского полка… Фамилию надеюсь узнать нынче же.
— Поручик… поручик… — Князь наморщил лоб, вспоминая. — Уж не тот ли поручик, коего я года два-три тому назад на шулерстве поймал? Так я тебе и сам его фамилию скажу: Щербина. Запомнил, чтобы впредь знать и другим наказать с ним за карточный стол не садиться.
— Из-за него нас с Аннушкой разлучили, — высказала давнюю обиду Лиза.
— Нашла об чем жалеть! — хмыкнул Астахов. — Глупая гусыня твоя Аннушка! Может, по-своему, по-бабьи она права была, да только тебе от того не легче. Держи подле себя людей, кои не предадут. Таких, как Петруша, например…
— Спасибо за комплимент, князь! — смутился Петр.
— Комплименты мы барышням говорим, а я о тебе свое мнение высказываю… Идите погуляйте, дети мои, я нынче себе зарок дал главу Платона прочитать. Не отвлекаясь на суетное.
— Вот так он всегда, — пожаловалась Лиза, когда они с Петром шли от библиотеки. — Никогда моих упреждений всерьез не принимает! Все шутит, как с маленькой…
— Выходит, я зря расследование проводил? — нарочито мрачно спросил Петр.
— Не зря, Петенька, не зря! Я бы сама ни за что этого не узнала, а вы — такой молодец! Думаю, ваш Эдгар По вами бы гордился! — горячо стала успокаивать его Лиза, не сразу поняв, что молодой человек прямо-таки млеет от ее ласки. — Я вам так благодарна! Папенька прав, вы настоящий друг…
— А нельзя, Лизонька, в знак вашей благодарности получить какое-нибудь вещественное доказательство?
— Вещественное? — удивилась княжна. — Что вы имеете в виду?
— Елизавета Николаевна, — укоризненно посмотрел на нее Жемчужников. — Неужели именно вас называют ведьмой и говорят, что вы видите людей насквозь!.. Я имею в виду…
Он слегка замялся. А потом бросился, как в холодную воду, набрав побольше воздуха:
— Неужели я не заслужил… хотя бы дружеского поцелуя?!
— Вот как, значит… — вроде разочарованно проговорила Лиза. — А я-то надеялась, что вы — бескорыстны.
— Корыстен, матушка. — Петр развел руками. — Что поделаешь, корыстен. Как говорится, закалка.
Родительская хватка свое берет. Заработал — извольте заплатить!
— И что же, вы потребуете от меня заработанного тотчас же?
Лиза несколько растерялась: она до сих пор еще ни с кем не целовалась, и ее романтическая натура протестовала против такого прозаического дебюта — поцелуй вместо платы, ну не нонсенс ли?!
— Немедля! — уверенно кивнул Петр.
— Погодите! — рассердилась Лиза, отводя его руки. — Не здесь же, слуги могут увидеть.
Она почти втолкнула его в свою спальню и, оглядевшись, растерялась еще больше: что у нее с головой? Поцелуй в коридоре был бы так мимолетен и необязателен, здесь же, в ее девичьей комнате, все происходящее получало особую интимную окраску.
Петр прекрасно видел и смятение девушки, и ее испуг, но решил не отступать. И не потому, что отец советовал ему идти напролом, а потому, что чувствовал: теперь именно тот час, когда он сможет добиться своего. Если Лизу отпустить, она придет в себя, начнет его вышучивать, и уже ни о каких чувствах нельзя будет и заикнуться. Словом, склонился и, не давая ей времени на раздумье, поцеловал ее трепещущие губы.
Полученный Лизой чувственный удар был так силен, что она от неожиданности покачнулась, и это дало возможность Петру обнять ее покрепче.
«Как странно ощущать себя в объятиях мужчины, — в смятении думала Лиза. — Будто кровь мою подогрели до высокой температуры и она, горячая, пробежала по всем жилкам, огнем зажигая и их. Неужели поцелуй мужчины всегда вызывает такую слабость во всех членах женщины? И головокружение.
И желание продолжать поцелуй. Значит, кроме любви, вызванной взглядом или нежным словом, может быть любовь, вызванная прикосновением?»
Эти мысли быстро промчались в голове Лизы: она, оказывается, открыла в себе чувственность.
Петр тоже зажегся от ее страстности и, еще немного, — наверное, задушил бы ее в своих объятиях.
Но надо было Лизе высвобождаться, что она с некоторой неохотой и сделала. Девице негоже… Господи, о чем она думает!
— Лизонька. — Голос Петра был непривычно хриплым, словно он долго бежал и сбил дыхание. — Я прошу вас стать моей женой. Я люблю вас, и, мне кажется, я вам тоже не противен.
Не противен, совсем не противен! Тогда что же заставляет ее медлить?
— Петруша, — взмолилась она, — дайте мне время подумать.
— Ради бога, — несколько замялся, но и разочаровался он: взять с наскока эту северную крепость у него не получилось. — Только пожалейте несчастного влюбленного, не томите его душу слишком долго!
— Постараюсь.
Она отступила от него, словно боясь искушения или повторения того, что теперь считала внезапно охватившим ее безумием. Петя без слов понял, что его любимая хочет остаться одна, и поспешил откланяться.
В свою карету Жемчужников забрался как сомнамбула, ничего не сказав кучеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90