Миссис Томас скромно отвернулась, когда Абигейл набралась мужества уронить полотенце.
— Я, разумеется, заплачу вам за беспокойство, — пообещала Абигейл, просовывая голову в вырез. — Нет! — внезапно взвизгнула она, испугав старушку. — Оставьте!
Миссис Томас как раз попыталась поднять журнал, вырванный Робертом из рук Абигейл в порыве страсти.
— Это просто книжка, чтобы скоротать время, — пролепетала Абигейл и выхватила журнал из рук ошеломленной женщины.
Подойдя к изножью кровати, она подняла крышку сундучка, бросила туда журнал и пропитанную бренди губку. Потом порылась в ридикюле, нашла ключик, заперла сундук и с деланной улыбкой повернулась к миссис Томас:
— Не поможете мне зашнуровать корсет?
Миссис Томас оказалась неоценимой компаньонкой. Абигейл была одета и вещи уложены, когда до поезда оставалось еще много времени. Пока Абигейл шнуровала свои полусапожки, миссис Томас вынесла горшок и собрала грязное белье. Вместе они опорожнили ванну и подняли два сундука на древнюю двуколку. Абигейл вытерла пальцы платком, подхватила юбки и, взобравшись на металлическую ступеньку, устроилась на потертом кожаном сиденье. Между ногами по-прежнему все ныло, но боль существовала словно отдельно от нее, принадлежа кому-то другому.
— Вы забыли еще один сундук, мисс, — озабоченно напомнила миссис Томас.
— Нет, — выдохнула Абигейл, уставившись на ритмично помахивающий хвост лошади, не подрезанный, как у коней брата, до самой репицы. Она всегда считала подобную операцию бессмысленной жестокостью по отношению к животным. — Тот сундук мне не понадобится.
— Но…
Абигейл вытащила из ридикюля золотой соверен и взглянула в морщинистое встревоженное лицо старушки.
— Сделайте мне одолжение, миссис Томас, сожгите его. Мне он больше ни к чему.
— Как изволите, мисс.
Миссис Томас вошла в коттедж и тут же вернулась с оставленной мистером Томасом корзинкой.
Интересно, что сделал Роберт с масленкой: поставил в буфет или сунул в корзину? А мистер Томас? Рассказал ли он жене о том, как мисс Абигейл и ее «мистер» резвились нагими в волнах?
Ну, конечно же, рассказал.
Но Абигейл, как ни странно, не испытывала ни унижения, ни стыда.
Дорога на станцию вилась по горной тропинке. Одно неверное движение, и колесо соскользнет с обрыва и экипаж полетит на острые камни.
— Стойте!
Миссис Томас нервно дернула за поводья. Абигейл порылась в ридикюле, нашла ключ к сундуку, где были похоронены все ее фантазии.
Какая ирония в том, что именно эти мечты хранили Роберта более двадцати двух лет!
А Абигейл не принесли ничего, кроме боли, став несокрушимым барьером между ней и теми, кому следовало бы подражать.
И, не успев как следует подумать о том, что делает и что оставляет навеки, Абигейл привстала, размахнулась и швырнула ключ в океанские волны.
Он сверкнул на солнце и навсегда исчез в серой пучине.
Но какая разница?
Отныне у Абигейл не осталось грез.
Но ведь именно поэтому она и решила провести несколько дней в уединенной хижине: попрощаться со своей коллекцией эротики, столько времени воспламенявшей запретные желания.
Нестерпимый блеск океанской глади резал глаза. Абигейл опустила ресницы и приняла решение, еще неделю назад совершенно немыслимое.
Она вернется в Лондон и выйдет за первого же поклонника, которого ей сосватают доброжелательные и обеспокоенные родственнички.
— Чертова кляча! Следовало бы сдать тебя на мыло!
Лошадь, тихо заржав, оглянулась. И наконец позволила Роберту схватить узду.
Это после двух часов погони за упрямым животным! Не говоря уже о том, каких трудов стоило ее выследить!
Роберт посмотрел в добрые карие глаза кобылы и почувствовал, как тает сердце. Даже несмотря на боль в стертых до крови ногах.
Должно быть, он в самом деле спятил, если любые карие глаза напоминают об Абигейл.
Он схватился за луку и вскочил в седло.
Солнце сияло, как новенькая монета, на синем небе ни единого облачка, как всегда после бури.
Стоило ему вспомнить о буре и… Абигейл, как уже знакомые ощущения пронзили его, сосредоточившись внизу живота, особенно при мысли о том, как они проведут остаток дня.
Она будет читать ему журнал, пока он попарит измученные ноги. Потом он, как обещал, расчешет ей волосы. Станет ласкать языком и губами, пока она не взмолится о пощаде… а дальше…
Дальше он попросит Абигейл стать его женой. Она не посмеет отказать, балансируя на краю пропасти, на грани экстаза.
Было уже далеко за полдень, когда Роберт вернулся в коттедж.
Ему следовало бы заподозрить неладное уже по отсутствию дыма из трубы. Следовало бы понять, что хижина потому и кажется заброшенной и одинокой, что там нет ни души. И, как человеку военному, следовало бы заметить следы колес.
Он все это увидел, но решил, что Абигейл просто устала и спит. А свежая колея… видимо, привезли поесть.
При одной мысли о еде голод стал почти нестерпимым. У него крошки во рту не было со вчерашнего вечера!
Роберт ворвался в коттедж.
Его встретила тоскливая пустота.
Голый матрац. Свободное пространство там, где раньше стояла ванна.
Может, он перепутал дома? Все эти прибрежные хижины похожи, как близнецы. Наверное, он не туда забрел. Но нет, вот буфет, загородивший окно. И сундучок у изножья кровати.
Абигейл исчезла.
Боль росла в его груди, как воздушный шар, распирая мышцы, раздвигая кости, лишая дыхания. Боль, мгновенно сменившаяся яростью.
Будь она проклята! Заранее все задумала, спланировала с того момента, как назвала себя. Ухитрилась скрыть даже фамилию.
Знала, что удерет, как только кончится буря!
Как она могла, после того, что они делали прошлой ночью?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32