Холод немедленно сменился пульсирующим жаром.Он сжал ее, меся, словно тесто, грубо лаская. Меган замерла, боясь вызвать у него отвращение.Муж касался ее лишь мимолетно, подводя свое достоинство к ее порталу. И никогда не медлил ни одного лишнего мгновения. О чем он думал, случайно дотрагиваясь до нее? О чем думал этот человек, касаясь женщины впервые в жизни?— Ты истекаешь влагой.— Мне очень жаль, — быстро, словно оправдываясь, выговорила она и сжалась от напряжения, приготовившись к тому, что он сейчас ее оттолкнет.— Почему ты извиняешься?Его дыхание раскаленным тавром легло на ее живот: он смотрит вниз, словно способен видеть в темноте. И возможно, так оно и есть.— А с другим мужчиной ты не становишься такой мокрой?— Я…Длинный жесткий, мозолистый палец утонул в скользких влажных складках ее лона.Она выпустила из рук волосы Мохаммеда ради более надежного якоря: его плеч. Они были напряжены, совсем как ее тело. Сильные, надежные, истинно мужские.Меган ждала его следующей фразы, следующего вторжения. Сам воздух, похоже, раскалился от чувственного порыва.— Отверстие в твоем лоне чересчур узко.Он скользнул глубже, ее тело упорно сопротивлялось.— Ты хотела, чтобы тебя ласкали именно здесь, когда просила его потрогать между бедер?Меган зажмурилась, отсекая тьму, состоявшую из его волос и боли прошлого.— Нет, — ответила она.Он медленно разделил сомкнутые створки, проникая в святая святых ее лона, пока не коснулся самого кончика ее женственности. Крохотный бугорок налился желанием. Она неудержимо запульсировала в унисон с ритмом его пальца и сомкнула колени, чтобы не упасть.— Ты просила, чтобы тебя коснулись в этом месте?— Нет… просто просила, чтобы меня коснулись, — пролепетала она.— Ты уже твердая, это похоже на небольшой бутон. Тебе хорошо, когда мужская рука теребит его? И когда тебя приводят к экстазу, теребя клитор, разве ты не хотела бы, чтобы на месте мужского пальца был мужской жезл?Клитор.До этой минуты Меган никогда не слышала такого слова, но мгновенно поняла, что он имел в виду: ошибки быть просто не могло! Она впилась ногтями в его кожу, безразличная к боли, которую могла вызвать, полностью сосредоточенная на каждом движении этого длинного пальца.— Я не… знаю. Уверена, что большинство женщин по достоинству оценило бы… Ни один мужчина еще не дарил мне блаженства всего лишь одним пальцем.Он осторожно обвел затвердевшую горошинку плоти, самое чувствительное местечко женского тела, словно определяя размер, форму… и каждое прикосновение вызывало в ней бурю ощущений.— Но ты достигала разрядки, когда мужская плоть проникала в тебя, — настаивал он.За сомкнутыми веками плясали белые точки по разгоряченной коже пробегал раскаленный добела озноб.— Да.— Когда он касался тебя здесь…Он сильно нажал на бугорок ее женственности; молния наслаждения пронзила ее.— Разве ты не жаждала большего?— Есть немалая разница между прикосновением мужчины и женской рукой, — бросила она, пародируя его прежний ответ.— Арабские женщины вырезают нижние губы и женскую плоть у маленьких девочек.Меган широко распахнула глаза. Она съежилась от ужаса. Мышцы сжались, отрицая правду его слов, противясь наступающему оргазму.— Почему? — вырвалось у нее. — Как может женщина делать такое с малышками?! Как может женщина жить, никогда не познав наслаждения?!— Такова традиция, — пояснил он. Мозолистый палец сначала осторожно потер левую сторону ее клитора, а потом и правую. — Таков старинный обряд вторжения.Пламя пожирало Меган.— Таким образом, женщина думает не о собственных желаниях, а о нуждах мужчины.От его пальца исходил жар. Его голос был холоднее, чем скованное зимой болото. Меган слушала со всевозрастающим страхом, пока нарастающее наслаждение лизало ее языками огня. В Аравии мужчин, охраняющих гаремы, называют евнухами. И по слухам, их лишают мужского достоинства, чтобы они безоговорочно служили малейшим прихотям своего, господина, забывая о собственных желаниях. Горячая жесткая рука легла на ее ягодицы. Меган затряслась мелкой дрожью.Он затрепетал.А может, она все перепутала и дрожала сама, балансируя на грани самого сокрушительного оргазма в своей жизни.— Ты стала еще тверже, — заметил он.И стал вспоминать о странных ритуалах, способах, которые не могли присниться даже во сне. Его настойчивый палец тер и скользил… левая сторона… самый кончик… правая сторона… снова набухший кончик. Удовольствие от его прикосновений, казалось поистине пугающим.— Пожалуйста, остановитесь. Он отказался подчиниться.— Значит, ты лгала мне, утверждая, что ни один мужчина еще не приводил тебя к оргазму таким манером?Меган напряглась.— Нет, не лгала.Она единственный раз сказала не правду, позволив арабу поверить, будто перед ним именно та проститутка, которую привел владелец гостиницы.— И мои прикосновения тебе нравятся?— Да.Она и представить не могла, что мужские ласки могут доставлять столько удовольствия.— Тогда я не остановлюсь, пока ты не достигнешь наслаждения, чтобы мы оба проверили, действительно ли мужские пальцы способны удовлетворить женщину не хуже мужского жезла.Меган сжалась. И тьма неожиданно взорвалась, и вместе с ней — Меган. Задыхаясь, падая, цепляясь за пустоту.Скрип кровати. Ноги, оседлавшие ее бедра. Волна энергии нахлынула на нее, поглотила, пульсируя собственной жизнью.— Я ощутил твою разрядку, — охнул Мохаммед. Сильная рука сжала ее левое бедро, один палец был все еще смочен ее соками.Меган пыталась отдышаться, втягивая ноздрями исходившие от него миндальный аромат и пряный запах кожи. Ее левое колено зарылось в толстую шерсть, правое — терлось о грубую хлопчатобумажную простыню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24