Ей одиноко, и она часто с тоской вспоминала друзей, которые остались на предыдущей плантации, а ее бывший хозяин вырвал из привычной среды и продал словно собаку. Бросив последний, томный взгляд на Джошуа, она повернулась и отправилась назад в комнату для рабов.
Опустившись на колени, она смочила щетку в ведре с мыльной водой и начала яростно натирать пол. Прядь волос упала ей на глаза, Сабрина отвела ее и взглянула на свой наряд. Не мудрено, что Джошуа не обращает на нее внимания. Еще бы! Ее платье порвано на аукционе чуть ли не в клочья. Наверное, Джошуа всякий раз, когда смотрит на нее, мысленно представляет руки всех тех мужчин, которые бесцеремонно щупали ее, определяя размер и форму ее груди, проверяли, насколько плоский у нее живот, бархатиста ли ее кожа.
Ему, конечно, противно это осознавать, но ведь не больше, чем ей! В конце концов это ее насиловали и унижали, а не его!
— Тут кроется еще что-то, — прошептала Сабрина, качая головой. — Я вижу это по его глазам. Он тоскует. Наверное, по жене. Я часто замечала этот голодный мужской взгляд, когда не хватает женщины.
Сабрина была так увлечена своими размышлениями, что не заметила, как последние лучи заходящего солнца окрасили комнату в золотисто-оранжевый цвет. Она все поливала пол водой, а потом ожесточенно терла его щеткой.
Внезапно Сабрина поднялась с колен и направилась к двери, где освещение получше. Она попыталась ухватиться за кончик занозы, чтобы вытащить ее, но тщетно! Боль усилилась, и палец начал пульсировать, боль становилась невыносима.
— Боже мой, что же мне делать? — заплакала она, и слезы ручьем покатились по ее щекам.
Она сжала пораненный палец и, плача, принялась раскачиваться взад-вперед, но облегчения не почувствовала. Сквозь слезы еще раз посмотрела на Джошуа, но позвать его на помощь побоялась. Если она его побеспокоит, не вызовет ли это его гнев?
Однако выбора не оставалось. Боль усилилась, и теперь подергивало не только палец, но и всю руку.
— Бог мой! — причитала она. — Я должна попросить у него помощи. Эта заноза вызывает такую сильную боль… ничего ужаснее не могу припомнить.
Продолжая прижимать к себе палец с глазами, полными слез, Сабрина вышла из комнаты и босиком пошла к Джошуа через вспаханное черное поле. Она перешагнула одну, затем другую борозду… пока не дошла до Джошуа, который был так увлечен работой, что и не заметил ее приближения…
— Тебя, конечно, не волнует, почему я плачу? — всхлипнула Сабрина, глядя на его массивную черную спину. — Ты холодный, безжалостный человек. — Джошуа резко повернулся и взглянул на нее. Увидев ее заплаканные глаза, смягчился. — Я загнала занозу себе под ноготь, — не переставая плакать сказала она. — Мне так больно.
Джошуа взял ее руку.
— Бедная малышка. Покажи мне свой палец, — мягко попросил он, чувствуя, как воздвигнутый им барьер рассыпается на глазах. Женские слезы всегда оказывали на него магическое действие, особенно если проливала их женщина, кажущаяся независимой и сильной.
Сабрина чем-то напоминала ему умершую жену. Она могла быть разной: то мягкой и уязвимой, то сильной и несгибаемой. Он считал, что это — самое лучшее сочетание в характере женщины, тем более, если женщина эта рабыня и принадлежит белому человеку. Еще при первой встрече Джошуа понял, что полюбил ее.
Сабрина же смотрела на него широко раскрытыми глазами и чувствовала, что стала посмешищем. Прежде она никому не позволяла видеть себя плачущей, теперь же, проявив слабость, добьется лишь одного: Джошуа станет презирать ее.
— Как ты думаешь, Зак, что может заставить мужчину делать женщине подарки, не называя себя? Какой это должен быть человек? — спросила Иден, важно прошествовав мимо него по направлению к кухне. Она положила пару булочек на каждую тарелку и подала их Заку, который пошел следом за ней. — Пожалуйста, отнеси это в гостиную. Сейчас я принесу чай.
Зак посторонился и пропустил ее с чайником. Его забавлял высоко поднятый подбородок и воинственный вид девушки. Он не расскажет ей сейчас всю правду. Еще не время. Пока Джек кружит в этих местах, прошлое Зака будет преследовать его.
— Какой мужчина? Судя по всему, мужчина, которому нравится Анжелита Льюэллин, — сказал он, усаживаясь напротив камина. Иден уселась рядом, и он подал ей тарелку с булочкой, получив взамен чашку с крепким, свежезаваренным чаем. — Неужели ее репутация сердцеедки соответствует действительности? Не сомневаюсь, что среди всех окружающих ее поклонников есть один, которому она несомненно отдает предпочтение.
Иден медленно обернулась к нему, в душе у нее зародилось подозрение.
— Анжелита? — сказала она сухо, и глаза ее возмущенно загорелись. — Едва ли.
Зак откусил кусочек булочки.
— Ну, по крайней мере, она умеет вкусно готовить, — поддразнил он девушку, откусывая еще. — Эти булочки восхитительны!
— Анжелита не пекла эти булочки, — набросилась она на Зака и отодвинула тарелку, отказываясь от своей порции, — вкусно готовит! Уверена, что она не знает даже, как вскипятить воду не то чтобы еще и печь булочки.
Зак чуть не поперхнулся. Иден явно ревновала, и это забавляло его. Он так же отставил свою тарелку и чашку с чаем, затем наклонился к Иден и взял ее за руку.
— Иден, твое поведение удивляет меня, — сказал он. — Милая, ты слишком большое значение придаешь моим расспросам об Анжелите. Пожалуйста, поверь мне, у меня есть веские причины расспрашивать о ней, но ни одна из этих причин не имеет романтического оттенка. — Он поднес ее руку к губам и начал осторожно целовать ладошку. — Только тебе принадлежит моя любовь, только тебе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105