– Он вновь очнулся, – донесся до него голос Кенрика.
С трудом подняв веки, Гай нашел взглядом Кенрика и Фиц-Алана, сидящих за столом. Встав, они подошли к кровати. Гай попытался сесть. Обнаружив, что голова его не так ясна, как показалось ему вначале, он потер лоб рукой, пытаясь прийти в себя.
– Где она?
– Об этом можно поговорить после, – ответил Кенрик, открывая сундук и доставая оттуда тунику и штаны. – Лекарь сказал, что тебя больше не будет рвать. Я одену тебя, если хочешь.
– Я могу одеться самостоятельно, – запинаясь, с трудом произнес Гай, неуверенный, что сможет выполнить обещанное. Оглянувшись, он поискал глазами какой-нибудь напиток, которым можно было бы смягчить воспаленное горло. Хотя, судя по состоянию желудка, любое питье сейчас скорее повредят ему, нежели пойдет на пользу.
Кенрик бросил одежду напостель.
– Тебе нужно двигаться, чтобы вывести яд из организма.
– Врач хотел ночью пустить тебе кровь, – добавил Фиц-Алан, когда Гай попытался запротестовать. – И вырвать для полноты ощущений пару зубов. Мы убедили его отложить эти меры до утра, если тебе не станет лучше. Если хочешь сохранить свои зубы в целости, в твоих же собственных интересах встать и пойти с нами на прогулку.
Единственным желанием Гая было вновь улечься и погрузиться в сон. Кенрик с Фиц-Аланом тоже выглядели усталыми, как будто всю ночь не смыкали глаз. Скорее всего, подумал Гай, так оно и было. На обоих были те же одежды, что и во время праздника.
Гай откинул одеяло.
– Если этот шарлатан осмелится приблизиться ко мне со своими щипцами, я из него котлету сделаю. – Он стал натягивать тунику, стараясь не показывать, с каким трудом ему дается эта несложная задача. – Где Клаудия?
– В тюрьме, – ответил Кенрик, – вот твои башмаки:
Гай замер.
– Где-где? – хриплым шепотом переспросил он.
– В тюрьме, – хмуро повторил Кенрик, затем, взглянув на Фиц-Алана, добавил: – Ты же сам велел взять ее под стражу.
– Я велел охранять ее! – закричал Гай. Схватив штаны, он принялся надевать их, игнорируя протесты желудка. – Я хотел, чтобы вы охраняли ее – ото всех, кому придет в голову обвинить ее в попытке убить меня. Господи, я надеялся, что вы не окажетесь в числе этих недоумков!
Сильный приступ головокружения чуть не заставил его потерять сознание, и он упал бы, если бы его не подхватил Фиц-Алан. Придя в себя, Гай отбросил его руку.
– Вы что, не могли остановиться и подумать, что вы делаете?
– Здесь все ясно! – отрезал Кенрик. – Мы вновь спасли тебя от этой шлюхи. Судя по горам крысиных трупов, разбросанных по всему замку, эта девка хорошо знает свое дело. Она уже пыталась убить тебя в день нашего приезда. Вчера она чуть не добилась успеха. Если бы я мог предположить, что ты станешь отрицать очевидное, я бы сразу приказал ее повесить.
Схватив Кенрика за ворот туники, Гай произнес сквозь стиснутые зубы:
– Тебе повезло, что ты этого не сделал, брат. Я убил бы тебя без раздумий.
– У тебя не все дома, – спокойно произнес Кенрик, легко освобождаясь от хватки Гая.
В нынешнем ослабленном состоянии Гай не в силах был выдержать поединок с Кенриком. Он глубоко вздохнул.
– Ты прав. Я не смог бы убить тебя, но не из-за отсутствия желания.
Сев на кровать, он стал натягивать башмаки.
– Крысы – единственные живые существа, которым Клаудия способна причинить вред. Неужели вы не помните, как она испугалась, что собака может умереть от ее яда? И вы хотите сказать, что при этом она хладнокровно обрекала меня на тот же удел?
Ни Кенрик, ни Фиц-Алан не ответили. Гай фыркнул от отвращения.
– Вам не пришло в голову, что у барона Лонсдейла в Монтегю может быть шпион? И что яд – его рук дело?
– Мы думали об этом, – сказал Фиц-Алан, – и поэтому приказали запереть ворота и удвоить стражу. Никто не входил в замок и не покидал его. – Он строго посмотрел на Гая. – Мы не такие глупцы, как ты думаешь. Конечно, есть вероятность, что леди Клаудия здесь ни при чем. Но прими также во внимание, что наша способность здраво рассуждать не затуманена безрассудной страстью.
– Отравлен ты был один, – вступил в разговор Кенрик. – Твой оруженосец проверил все кубки с вином, что были на столе, однако нигде больше не смог обнаружить ни следа яда. Это значит, что яд подмешал в твой кубок тот, кто мог сделать это незаметно. Если говорить конкретней – один из нас. Ты прекрасно знаешь, что ни мы, ни Томас с Эвардом этого сделать не могли. Остается только Клаудия. Не стану отрицать – она производит впечатление благородной и глубоко преданной тебе леди. Но не странное ли совпадение, что она родом из семейства, члены которого известны своей склонностью к отравлениям? – Кенрик покачал головой. – Эта женщина околдовала тебя, ты стал слеп от страсти. То, что ты любишь ее, не снимает с нее вины. Чтобы доказать ее непричастность к преступлению, нужны более серьезные доказательства. Мы делаем все, что полагаем необходимым, дабы обеспечить твою безопасность. На нашем месте ты поступил бы так же.
Оценивая ситуацию объективно, Гай не мог не признать, что у Кенрика есть веские причины отстаивать свою точку зрения. Легко понять, почему Клаудия не вызывает у его братьев ни малейшего доверия. Гай задумчиво молчал, все же не в силах согласиться с железной логикой Кенрика. Страсть не ослепила его – просто он любил Клаудию за те качества, которые позволяли ему быть уверенным в ее невиновности. К тому же он знал ее гораздо лучше, чем его братья – да и вообще чем кто-либо на свете.
– Спасибо за вашу заботу обо мне, – спокойно и рассудительно промолвил Гай. – Я понимаю, сейчас вы считаете, что я не в своем уме, но со временем вы поймете, как я был прав.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116