Просто держать ее в своих объятиях тоже было неслыханным счастьем – раньше он не испытывал ничего подобного.
Однако они были не дома, до замка еще ехать и ехать. Так что любовные причуды придется оставить на потом. Он еще раз провел губами по ее плечу, а затем заставил себя отодвинуться от теплого нежного тела. В комнате все еще царил полумрак, но было достаточно светло, чтобы он смог разглядеть ее лицо. О Боже, чем же она так его заворожила?
– Лили? – Он положил руку на ее плечо и чуть сжал его. – Лили, пора вставать.
Ее ресницы чуть дрогнули, и на губах появилась сонная улыбка. Затем она открыла глаза, но, встретившись с его взглядом, тут же подтянула одеяло до подбородка. Чарующая улыбка, еще секунду назад озарявшая ее лицо, осталась лишь в его воспоминании. Увидев, как она настороженно напряглась, он нахмурился.
– Я пойду проверю, всели готово к отъезду. Джек должен был проследить, чтобы нам приготовили к этому времени завтрак. Я вернусь через четверть часа, чтобы проводить тебя вниз. Запри за мной дверь – так мне будет спокойнее.
Не дождавшись ее ответа, Ремингтон направился к выходу. У двери он намиг оглянулся и быстро вышел. Ее мрачное личико заставило его устыдиться своей черствости: она же призналась ему вчера в любви, а он ничего ей не ответил. Но как бы она на него сейчас ни дулась, он не переменит своего отношения к их браку. Страсть и желание, без всякого сомнения, прекрасны в постели, но этого недостаточно для гармоничного супружеского союза. Однажды он уже совершил ошибку и, по крайней мере, извлек из нее урок на всю жизнь. Он знал: ее страстная влюбленность очень скоро пройдет, ибо она вызвана девичьей мечтательностью, а он тут почти ни при чем. И однажды наступит день, когда она сама удивится своей бурной восторженности и совершенно в нем разочаруется.
Им нужна размеренная, спокойная жизнь. А Лили в конце концов угомонится и поймет, что им очень повезло: их связывает дружба и обоюдное влечение. Мало кто из семейных пар может похвастаться столь удачным совпадением. Они будут сердечными друзьями днем и пылкими любовниками ночью. Но только ночью.
В конце концов, он не из тех слабаков, которые идут на поводу у своих страстей. И он сейчас же преодолеет свое стремление вернуться к Лили и стиснуть ее в объятиях… и истомить ее неистовыми ласками. Нет, он не станет подчиняться зову своего тела, тут же откликнувшегося на ее полусонную улыбку, такую манящую… Его самообладание, и только оно, докажет надежность и стабильность его отношения к ней. Увезти ее сейчас в замок гораздо важнее, чем потакать своим мужским прихотям. Нет, он не позволит себе ничего подобного.
Он постоял несколько мгновений снаружи, дожидаясь, когда она закроет за ним, и, услышав наконец щелчок засова, стал медленно спускаться по лестнице. Из общего зала, где были дешевые спальные места для постоянных посетителей, доносился мощный храп – значит, многие еще спят. Герцог постоял несколько мгновений внизу, затем направился через зал к двери, что вела к конюшне.
Конечно, задержка на часили два не могла бы ничего изменить. Лили вчера правильно сказала: у них еще целый день в запасе до того, как сообщение появится в лондонских газетах. И однако он спешил. Замок Ремингтон охранял от опасностей многие поколения его рода, и в трудную минуту герцогу казалось вполне естественным искать защиту за стенами этой крепости. Теперь в защите нуждалась Лили, и он хотел не мешкая поместить ее туда, где до нее не доберется ни один убийца или насильник.
Странное чувство вдруг сжало его сердце, холодком пробежав по позвоночнику. Оно призывало его вернуться назад. Однако на сей раз это было не вожделение, а стремление защитить ее от какой-то неведомой угрозы, потребность убедиться, что с ней всё в порядке. Он уже развернулся, чтобы идти назад, но в этот миг дверь отворилась и в общий зал вошли двое его слуг.
Чтобы никого не разбудить, они лишь молча поклонились. Ремингтон вполголоса приказал им охранять его комнату до тех пор, пока он не вернется. Хотя он знал, что дверь надежно заперта, ему не хотелось, чтобы Лили оставалась одна. Он уже хотел послать на конюшню своего слугу, но потом подумал, что Лили решит, что он вернулся совсем не потому, что волнуется за нее. И она, без сомнений, была бы права.
Бреясь вчера утром, он едва не перерезал себе горло, увидев в зеркале свою жену. Зеркало стояло под таким удачным углом, что он мог наблюдать за каждым ее движением. А когда она скрылась за ширмой, он стал вслушиваться в тихие, ласкающие ухо шорохи. Его воображение рисовало соблазнительные картины того, как она одевается, он представлял себя на месте всех этих вещиц, как он касается ее шелковистой кожи, скользит по ней, укрывая… Потом она вышла из-за ширмы, и он хотел лишь одного – снова снять с нее всю эту одежду. Медленно. Очень-очень медленно. В гостиничной комнате ширмы не было, а значит, он мог бы беспрепятственно наблюдать за тем, как она одевается, любоваться ее прекрасным телом и вспоминать, что он ощущал, когда касался ее бедер, груди, шеи… и знать, что в любой миг он снова может к ней прикоснуться… И он прикоснется. Только подождет, когда она полностью оденется, застегнет все пуговички, а уж тогда он…
А тогда он пойдет в конюшню. Прямо сейчас. У него есть очень важное дело в конюшне. Вот только бы вспомнить какое…
В конюшне Джек уже задал лошадям корм, проверил упряжь и подготовил карету. Он показал герцогу карту графства с отмеченными на ней гостиницами, и Ремингтон принялся объяснять своему возничему путь на сегодняшний день. Пока они разговаривали, дверь в конюшню распахнулась с таким грохотом, что перепугались и лошади, и люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121