– Рейф… – еле слышно прошептала она.
Он со стоном прижал ее к себе, перевернул на спину. Теперь она оказалась под ним и снизу вверх смотрела на его лицо. Он поцеловал ее, легонько укусил за нижнюю губу и вдруг резким движением глубоко вошел в нее, и Фелисити снова назвала его по имени, и снова, снова – столько раз, сколько он погружался в ее разверстую жаркую плоть.
Наконец он издал стон, содрогнулся и обессилено уронил голову ей на плечо.
Фелисити ласково провела рукой по растрепанным белокурым волосам, слушая его прерывистое дыхание и стараясь успокоить свое. Рейф оказался тяжелым. Но ей нравилось лежать под ним. Возникало непередаваемое чувство защищенности, надежности, которого ей не хватало столько лет.
Рейф приподнял голову и снова поцеловал ее, на этот раз с большей нежностью. Он просунул ладони ей под спину и снова положил на себя. Фелисити приклонила голову ему на грудь и услышала, как бьется его сердце.
– Наверное, мне все-таки нужно тебе рассказать, о чем я размышлял в конце вечера, – заговорил Рейф немного смущенным голосом.
– Я что-то не так сделала? – воскликнула Фелисити, шутливо постучав кулачком по его широкой груди.
– Нет, нет, что ты… вовсе нет. Просто мне было интересно, желаешь ли ты меня так же сильно, как желаю тебя я. Теперь ответ мне известен.
Фелисити хотелось сейчас только одного – остаться здесь навсегда, не двигаться с места, лежать в этих уютных объятиях и не думать о том, что Рейф скоро уедет, и не гадать, как скоро наступит это «скоро», когда она навеки распростится с поместьем Фортон-Холл… если только не прислушается к совету Джеймса Барлоу. Но молчанием от проблем не отделаешься…
– А еще о чем ты тогда раздумывал?
– О том, что Дирхерст был прав. Конюшня существенно увеличила бы цену поместья.
– Только не эта.
Он ласково провел рукой по ее волосам, пропуская между пальцами длинные вьющиеся пряди. Фелисити закрыла глаза, просунула руку ему под рубашку и положила ладонь на твердый и плоский, как доска, живот.
– Согласен, – продолжил Рейф. – А вот новая конюшня была бы очень даже к месту. Я собираюсь написать брату и попросить его о ссуде.
Фелисити удивленно подняла голову:
– О ссуде? Ты ведь говорил, что никогда не будешь просить…
– Речь идет о совсем небольшой сумме – для того, чтобы добавить Фортон-Холлу тот пустячок, который поднимет цену поместья. Ну как?
Ее единственной мыслью было – Рейф задержится здесь дольше, чем собирался, а необходимость решения ее проблем откладывается. Очень медленно Фелисити снова приникла к нему, думая, что бы он сделал, если бы она призналась ему в своих чувствах, сказала, как сильно его любит.
– Пожалуй, в этом что-то есть, – вместо этого проговорила она.
– Я рад, что ты согласна. Честно говоря, я поначалу сомневался – слишком похоже на желание потешить собственную дурь, – рассмеялся он.
– А теперь? – поинтересовалась Фелисити, заранее улыбаясь ответу.
– Ты замечательная! – крепко ее, обняв, воскликнул Рейф. «Ты тоже, милый», – подумала она.
Глава 10
Рейф начинал писать письмо Куинлану трижды. Первая попытка закончилась полным провалом, потому что он так и не смог решить, что может рассказать своему здравомыслящему старшему брату про Фортон-Холл, Фелисити и Мэй. Второе послание он начал вроде бы неплохо, пока до него не дошло – он настолько замечтался, что машинально всю страницу исписал именем Фелисити.
– Да ты свихнулся, парень! – пробормотал он и, торопливо скомкав лист, швырнул его в зажженный камин.
При третьей попытке он постарался быть кратким и держаться сути дела. Мимоходом упомянув, что поместье Фортон-Холл нуждается в небольшом ремонте перед продажей, он назвал вполне скромную сумму, которая, по его расчетам, не должна была вызвать у брата нездоровое любопытство.
На втором этаже раздались шаги, и Рейф откинулся на спинку кресла. За эту ночь он по меньшей мере десяток раз порывался подняться в спальню Фелисити. Он стал первым в ее жизни любовником, но отчего эта девушка, такая порядочная, практичная и рассудительная, выбрала именно его, оставалось загадкой. Кроме того, Лис желала его, именно его, а не обаятельного богатого сынка герцога Хайброу или украшенного наградами армейского капитана.
Еще одна проблема – он не привык думать о женщине, над которой одержал очередную любовную победу. Более того, Фелисити пробралась ему в душу гораздо глубже, чем ему поначалу казалось. Когда она выговаривала eго имя голосом, исполненным желания, Рейф готов был сделать все – в буквальном смысле все, – чтобы доставить ей радость. А частью этого было то, что она желала – и он отлично об этом знал – поместье Фортон-Холл.
– Так тебя перетак!
Снос конюшни и ремонт дома – это не имело ничего общего с тем, что было нужно ему самому. Фелисити и путешествие на Восток были самыми что ни на есть взаимоисключающими желаниями. Беда в том, что Лис была рядом и он мог видеть ее, слышать и прикасаться к ней. Остальной мир был далеко, и чтобы туда попасть, нужно было много денег.
Рейф вытащил еще один лист. Необходимо было отвлечься и перестать думать с утра до вечера только о Лис и ее шелковистой коже. Он с усмешкой принялся небрежно набрасывать письмо. Старина Роберт Филдс сумеет помочь ему прийти в себя. Необходима лишь малая толика лондонского цинизма, чтобы вернуть себе ясность ума и духа. Уж чего-чего, а цинизма у Роберта было в избытке. Рейф еще подумал о письме Френсису Хеннингу, но этот недоумок скорее всего счел бы его письмо приглашением на отдых в Фортон-Холл и не замедлил примчаться на все лето. Нет, пара писем от Роберта, одно от Куина – и хватит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118