Не следует забывать о свободе, что ждет его в недалеком будущем.
Рейф прикрыл глаза, не в силах справиться с навалившейся усталостью. Он умел соблазнять женщин, хотя по вчерашнему вечеру в этом можно было усомниться. Вообще-то, когда он занимался любовью, всегда предполагалось наличие кровати, ну, на крайний случай хотя бы чуток романтических отношений. Здесь же все наспех, почти в одежде, а он еще сильнее желал ее видеть, прикасаться к ней, обнимать…
– Лис? – В приоткрытую дверь просунулось любопытное личико Мэй. Увидев, что за письменным столом сидит он, девочка надулась и скорчила недовольную гримасу. – Ах, это вы…
Головка исчезла из дверного проема, и Рейф вздохнул, не в силах больше выносить немилость восьмилетней девчушки.
– Мэй?
Тишина. Затем вопрос:
– Что?
– Прости меня.
Личико снова показалось в дверях.
– Правда?
Он утвердительно кивнул:
– Правда. Ну так что – мы снова друзья?
Она задумалась, потом тряхнула головой:
– Ладно. Только тебе надо извиниться перед Лис.
– За что? Она же хотела, чтобы ты танцевал с ней, а ты не танцевал!
– Понял. – Рейф дописал письмо, сложил лист и надписал адрес. – Ну что ж, зато мы потанцевали с ней потом, когда ты уже видела десятый сон. – Он поднялся со стула и потянулся. Даже после всех обессиливающих вчерашних событий он так и не смог сомкнуть глаз. Осознание того, что чем дальше, тем больше он проникается нежной заботой о Фелисити Харрингтон, начинало его страшить.
– Кому ты писал?
Он запечатал письма и протянул их Мэй.
– Моему брату и другу в Лондон.
– Роберт Ф… Фолдс, – запинаясь, прочитала она.
– Не Фолдс, а Филдс, крошка, – поправил он девочку, затыкая пробкой бутылочку с чернилами. – Не хочешь съездить со мной в Пелфорд и отправить письма?
– Сначала Мэй придется разобраться с таблицей умножения.
Рейф обернулся на голос вошедшей в комнату Лис, и от охватившего его ликования сердце забилось заметно сильнее. Этим утром она была на удивление хороша в зеленом муслиновом платье, которого он на ней еще ни разу не видел. Держала она себя в руках замечательно – правда, до тех пор, пока их глаза не встретились. Рейф желал любви Лис, желал здесь, желал прямо сейчас…
– Лис, я хочу поехать с Рейфом, ну пожалуйста! – захныкала Мэй.
– Доброе утро, – поздоровался он.
– Доброе утро, – коротко ответила она и снова все свое внимание обратила на сестру: – Про арифметику мы сразу забыли? И сделай любезность, сходи посмотри, есть ли у нас сегодня яйца на завтрак.
– Чтоб они лопнули… – пробурчала Мэй, с явной неохотой направившись к двери.
Годы, проведенные за картежным столом и в армии, научили Рейфа проницательности, и, как правило, ему не составляло труда понять по выражению глаз Лис, какие чувства обуревают молодую женщину. Но сегодня утром проницательность ему изменила.
– Как спалось? – осторожно поинтересовался Рейф. Фелисити молча кивнула, рассеянно перебирая валявшиеся на столе безделушки. Когда дверь за Мэй громко захлопнулась, она оставила это занятие, пересекла кухню, подошла вплотную к Рейфу и обняла за талию. Когда она прижалась щекой к его плечу, он осторожно обнял ее и легонько привлек к себе.
– Доброе утро, – еще раз поздоровалась она и призывно склонила головку.
Рейф поцеловал ее в губы, мгновенно почувствовав кипение ответной страсти.
– Вот теперь утро действительно доброе, – негромко заметил он.
– Ты, похоже, всю ночь не спал? – Она провела пальцами по пробившейся щетине на его подбородке.
– Да. Когда я начинаю размышлять, на это уходит какое-то время.
– Понятно. Дай Бог, – рассмеялась Фелисити.
Рейф всерьез начал подумывать, а не забаррикадировать ли им дверь гостиной от Мэй. Он снова поцеловал Фелисити, и когда та ответила не менее горячим, исполненным желания поцелуем, тяжесть вины, лежавшая с прошлой ночи у него на сердце, ушла.
– Не жалеешь, милая Лис?
Она вгляделась ему в лицо, помолчала и внешне спокойно произнесла:
– Пока нет.
Теперь настала его очередь рассмеяться:
– Вот и хорошо. Я бы не возражал, если бы вчерашняя ночь повторилась, только без камней под боками. – Рейф опустил руки ей на бедра, накрыл ладонями ягодицы и с силой привлек молодую женщину к себе. – А если прямо сейчас?
Она тихонько простонала и судорожно сжала его плечи. Потом неохотно отстранилась:
– Нет. В любой момент может вернуться Мэй.
– Это единственное, что тебя сдерживает? – осведомился Рейф.
– Господи, конечно, нет. Просто эта причина самая очевидная. – Фелисити повернулась и указала рукой на письма, которые Мэй положила на письменный стол. – Брату?
– Да, когда я уезжал из Лондона, мы малость повздорили, но вот теперь напомнил ему, какой я очаровательный и любящий брат. Даст Бог, он пришлет мне то, о чем я прошу/
Исполненный веселой страсти взгляд Фелисити посерьезнел; она отвела глаза и, повернувшись к окну, с наигранным безразличием поинтересовалась:
– Могу я узнать, сколько ты у него просишь?
– Разумеется. Ты же у меня ведешь всю бухгалтерию. Две тысячи соверенов. Надеюсь, не такие уж это и деньги, чтобы он из-за них стал хорохориться. Фортон-Холл же получит скромную новенькую конюшню и, по крайней мере, подновит фасад порушенного крыла.
– Ты прикидывал, сколько времени все это может занять?
Рейф залюбовался ее стройной фигуркой; лучи утреннего солнца просвечивали сквозь края ее платья, и от этого Фелисити казалась ему ангелом, сошедшим с небес. Хотя девушка спокойно стояла на месте, ему вдруг почудилось, что она неожиданно отдалилась на многие сотни миль. Почему? Как? Она должна вернуться!
– Месяц или два.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118