— Ничего, милорд. Я просто подумала вслух.
— Так поделитесь со мной вашими мыслями, леди Джорджиана. — Он коснулся ее руки, повернулся и на мгновение исчез за спиной мисс Партри, выполняя следующую фигуру танца. — Ничто не доставляет мне такого удовольствия, как звук вашего нежного голоса.
«За исключением, вероятно, звона золота в моем кошельке», — вздохнула Джорджиана. Ей все здесь начинало надоедать.
— Вы слишком добры, милорд.
— По отношению к вам это невозможно.
Они снова закружились, и Джорджиана сердито посмотрела на широкую спину Дэра, прошедшего мимо и, видимо, направлявшегося курить свои черуты и выпить с негодяями-дружками. Вечер, который устраивала ее тетушка, был очень приятный, пока не появился Дэр. Джорджиана и предположить не могла, что он окажется среди приглашенных.
Танец снова свел ее с кавалером, и она одарила красивого золотоволосого барона благосклонной улыбкой. Нужно выбросить этого дьявола Дэра из головы!
— Вы очень оживлены сегодня, лорд Лаксли.
— Это вы вдохновляете меня, — с трудом переводя дух, ответил он.
Танец закончился. Пока барон доставал из жилета носовой платок, Джорджиана успела заметить Люсинду Баррет и Эвелину Раддик, стоявших у стола с закусками.
— Благодарю вас, милорд, — обратилась она к лорду Лаксли, делая реверанс, чтобы тот не смог пригласить ее прогуляться по залу. — Вы так утомили меня. Прошу прощения!
— О, я… конечно, миледи.
— Лаксли? — воскликнула, прикрываясь веером слоновой кости, Люсинда, когда к ним подошла Джорджиана. — Как это случилось?
Джорджиана не сдержала улыбки.
— Он хотел прочитать стихи, которые сочинил в мою честь, и единственным способом заставить его замолчать после первой строфы было принять его приглашение на танец.
— Он написал тебе стихи? — Эвелина взяла ее под руку и увлекла к стульям, стоявшим вдоль стены зала.
— Да. — С радостью заметив, что Лаксли выбрал новую жертву среди дебютанток, Джорджиана взяла у лакея бокал мадеры. После трех часов кадрилей, вальсов и контрдансов у нее болели ноги. — А ты знаешь, с чем рифмуется Джорджиана?
Эвелина свела брови, и ее глаза заблестели.
— Нет. А с чем?
— Ни с чем. Он просто добавлял «иана» после каждого последнего слова. В размере ямба. «О, Джорджиана, ваша красота — это моя солнциана, ваши волосы прекрасней, чем золотиана, ваша…»
Люсинда приглушенно хихикнула:
— Бог мой, прекрати сейчас же. Джорджи, у тебя удивительная способность заставлять джентльменов совершать самые невероятные вещи и говорить глупости!
Джорджиана покачала головой, отводя от глаз золотистый локон, выбившийся из-под шпильки слоновой кости.
— Этой способностью обладают мои деньги, а не я.
— Не надо быть такой циничной. Ведь он же старался, писал для тебя стихи, не важно, что ужасные, — сказала Эвелина.
— Да, ты права. Очень грустно, что все надоело, когда мне всего лишь двадцать четыре, не правда ли?
— Ты не собираешься сделать Лаксли своим учеником? — спросила Эвелина. — Мне кажется, его можно было бы научить понимать, что женщины совсем не глупы.
Джорджиана сделала глоток сладкой мадеры и улыбнулась.
— Признаюсь, я не уверена, что он стоит таких усилий. По правде говоря… — Она запнулась, какое-то движение на лестнице привлекло ее внимание.
В зале вновь появился Дэр под руку с женщиной. Не просто с какой-то женщиной, с неудовольствием заметила она, а с Амелией Джонс.
— По правде говоря что? — Люсинда проследила за ее взглядом. — О Боже! Кто пригласил Дэра?
— Уж конечно, не я.
Мисс Джонс была не старше восемнадцати, на добрых двенадцать лет моложе Дэра, хотя по греховности он превосходил ее на столетия. До Джорджианы доходили слухи, что виконт за кем-то ухаживает, а Амелия с деньгами своей семьи и свежестью невинности, без сомнения, и была его целью, бедняжка.
Дэр взял обе ее руки в свои, и Джорджиана скрипнула зубами. Виконт что-то коротко сказал и с беспечной улыбкой, отпустив руки девушки, ушел. Лицо Амелии вспыхнуло, затем побледнело, и она торопливо покинула зал.
«Ладно же, черт побери, хотя бы одно теперь стало ясно!» Джорджиана снова повернулась к подругам.
— Нет, не Лаксли, — заявила она, удивляясь собственной холодной решимости. — Я имею в виду другого ученика, которому необходимо преподать хороший урок.
Эви широко раскрыла глаза.
— Уж не думаешь ли ты о лорде Дэре? Ты же его ненавидишь и даже не разговариваешь с ним.
В другом конце зала раздался раскатистый смех Дэра, и у Джорджианы вскипела кровь. Ему явно было наплевать, что он ранил душу молодой девушки или, еще хуже, разбил ее сердце. О да, его необходимо проучить. И она точно знала, какой урок намерена преподать ему.
— Да, Дэр. И очевидно, мне придется разбить его сердце, хотя я не уверена, что оно у него есть. Но…
— Шш, — прошептала Эвелина, делая ей знак рукой.
— Что же у него есть?
От звука этого низкого голоса у Джорджианы похолодела спина.
— Я разговариваю не с вами, милорд, — повернулась к нему девушка.
Тристан Карроуэй, виконт Дэр, смотрел на нее, и в его голубых глазах она видела веселую насмешку. У него явно нет сердца, если он способен улыбаться такой обаятельной чувственной улыбкой сразу после того, как довел другую женщину до слез, заставив убежать из зала.
— А я подошел, — сказал он, — только для того, чтобы сообщить, как вы прекрасно выглядите сегодня вечером, леди Джорджиана.
Она улыбнулась, хотя была возмущена до глубины души. Он делает ей комплименты, в то время как несчастная Амелия сейчас рыдает где-нибудь в темном уголке.
— Я выбирала этот туалет, думая о вас, милорд, — сказала она, расправляя шелковую юбку цвета бургундского.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79