Более того, сегодня днем он должен был отвезти свою племянницу Пенелопу в музей, но не поехал туда с ней. Принимая все это во внимание, я осмелюсь утверждать, что он перестал относиться к сей загадочной особе равнодушно. Она выразительно заглянула Каролине в глаза.
– И как же мы поступим? – робко спросила та. Элеонора лукаво улыбнулась:
– Будем продолжать наблюдать за этой парочкой голубков, разумеется! Я знаю, что, как сестра Шея, я не должна судить об его любовных интригах. Но скажу по секрету, что только за этот год в его опочивальне перебывало несколько женщин, однако все они показались ему слишком заурядными, не достойными того, чтобы из-за них пересматривать распорядок дня либо менять свои привычки. Ты следишь за ходом моих мыслей?
Каролина вздохнула и наморщила лобик.
– Но ведь Сара, насколько мне известно, дочь маркиза и в Лондоне еще недавно. Не кажется ли тебе, что он рискует погубить ее репутацию, оказывая ей чрезмерное внимание? На Шея это не похоже…
– Разумеется, это не в его правилах, – усмехнувшись, сказала Элеонора. – Тем более нам следует разобраться в этой истории.
Она подала кучеру Доусону знак трогать, и он повез их обратно домой, пока не хлынул ливень.
– Себастьяну мы ничего не скажем, – заговорщицки шептала Элеонора Каролине. – Иначе он обязательно вмешается в это дело и все испортит. А мне хочется посмотреть, как будут развиваться события без его участия.
– Ты считаешь, что он ничего не узнает?
– Да, если только сам Шарлемань ему не проболтается.
– Как интересно! – Глазки Каролины засверкали.
– Толи еще будет! – многозначительно проговорила Элеонора.
Велев кучеру объехать вокруг Гайд-парка, Шарлемань по ходу движения показывал Сарале исторические места и добавлял от себя комментарии. Тем самым он пытался отвлечь ее внимание от сделки с шелком, однако постепенно убедился что все меньше думает о коммерции, то и дело любуясь своей обворожительной спутницей. Прежде с ним не случалось ничего подобного. Не говоря уже о том, чтобы он подарил деловой сопернице рубин.
Внезапно Сарала похлопала его ладонью по колену и спросила:
– А что это такое?
Он вздрогнул и, поморгав, ответил:
– Кенсингтонский дворец. Когда-то он был главной резиденцией королевской семьи.
– Какое грандиозное сооружение! А кто там живет теперь?
– Это зависит от времени года. – Шарлемань загадочно улыбнулся. – В настоящее время – герцогиня Кентская с дочерью – принцессой Викторией. Если желаете, мы совершим по дворцу небольшую экскурсию.
– Нет, ни в коем случае! Как можно их беспокоить? – изумилась Сарала. – Неужели вы с ними настолько близко знакомы?
Такой вопрос мог задать ему только человек, либо не живущий в Лондоне, либо только недавно приехавший в него.
– Мы с ними дальние родственники, – небрежно ответил Шарлемань и спросил: – Вы виделись этим утром со своей матушкой?
Она с подозрением прищурилась:
– А почему вы спрашиваете? Вы думаете, что мне нужно получать ее одобрение на каждую проведенную сделку?
Подавив улыбку, Шарлемань дотронулся кончиком указательного пальца до мочки ее левого уха.
– Нет, я имел в виду другое, а именно – ваши серьги.
Словно бы случайно, он коснулся ее румяной щечки и тотчас же отдернул руку. Кожа ее была нежной, словно дыхание теплого лета.
Сара прикрыла уши ладонями и сердито спросила:
– Чем они вам не нравятся?
– Они прекрасны! И вам к лицу эти аметистовые серьги. Просто я подумал, что раз уж ваша матушка решила переделать ваше имя на английский манер, то она должна была бы и попытаться минимизировать признаки влияния на вас иностранной культуры. Разве я не прав?
– Вы правы, милорд, мама не одобрила бы то, что я надела эти серьги. Но их подарил мне мой близкий друг. И раз уж мы заговорили о подарках, то я должна вам сказать, что не могу принять от вас ожерелье с рубином.
– Почему? – спросил Шарлемань, удивленный ее причудливой логикой. – Оно вам не приглянулось?
– Нет, причина вовсе не в этом. Мы с вами едва знакомы. Вдобавок мы…
– А где ожерелье, собственно говоря? – перебил ее Шарлемань. – Вы захватили с собой кошелек?
Сарала слегка отодвинулась от служанки, словно бы это могло помешать ей слышать каждое сказанное ими слово.
– Позвольте мне закончить! Я хотела вам напомнить, что мы соперники по коммерции. С какой стати вы мне это подарили?
Она раскрыла сумочку и достала из нее бархатный мешочек.
– Чтобы выразить вам свое восхищение! – воскликнул Шарлемань.
Сарала вернула ему подарок, однако спросила:
– Только это?
– Да, к нашим коммерческим делам это не имеет отношения!
Сарала выхватила мешочек с драгоценностью у него из рук и, взяв его за цепочку двумя пальцами, высунула руку в окно, воскликнув:
– В таком случае, милорд, я вправе его выбросить?
– Вышвырнуть рубин? – У Шарлеманя перехватило дух. Он прокашлялся и сказал, распрямляясь: – Пожалуй, вы вправе поступить с этой безделицей по собственному усмотрению. Жаль будет, конечно, что такую изящную вещь кони втопчут копытами в грязь.
Сарала положила мешочек к себе на колени.
– Странно, что вы не поскупились подарить ее мне, зная, что рубин стоит дороже всей партии шелка, и вдруг вам стало жалко, когда я вознамерилась кинуть ваш подарок под колеса кареты. Короче говоря, я рассматриваю эту «безделицу» как своеобразную взятку и решительно отказываюсь ее принять!
– Признайтесь, что ожерелье вам понравилось, – с задумчивым видом проговорил Шарлемань. – По-моему, оно будет чудесно смотреться на вашей шее.
– Естественно! Но я не стану его носить, чтобы не вызвать у людей ненужных вопросов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98