В то утро она знала точно, что должно случиться – пропади все пропадом, – она даже поощрила этот поцелуй, хотела его и наслаждалась им.Мэдди посмотрела в другой конец комнаты. Высокий и красивый Куинлан стоял, болтая с несколькими друзьями. Он выглядел очень естественно, целиком в своей стихии, очаровательный, остроумный и совершенно не смущающийся. Никогда еще с момента его появления в Лэнгли она не была так близка к тому, чтобы возненавидеть его.Все послеполуденное время Мэдди искала возможность обвинить его в том, что он шпионил за ней. Однако все это время, очевидно подозревая, что ему достанется, Куин избегал ее. И она не могла начать разговор в карете на пути к леди Финч, во всяком случае, не при герцогине, которая без конца повторяла, что Мэдди могла делать во время этого суаре, а что – нет.Чего не следовало делать – как было открыто заявлено, – так это смотреть на Куина, но Мэдди не могла удержаться от нескольких сердитых взглядов в его направлении. Накричать и стукнуть его доставило бы ей гораздо большее удовлетворение. Почти такое же, как если бы она снова поцеловала его.– Пойдемте, дорогая, – сказала герцогиня ласковым голосом, на который она оказывалась способной, как только они появлялись на публике. – Я хочу сесть у камина, где теплее.Она предложила свою руку Мэдди, и та торопливо приняла ее.– Конечно, ваша светлость.Прежде чем они устроились у огня, их окружила добрая дюжина леди, расспрашивающих о здоровье самой леди Хайбэрроу, ее мужа и сыновей. Никто не поинтересовался здоровьем Малькольма Бэнкрофта или Мэдди, но, по крайней мере, это означало, что она не должна отвечать на вопросы. Вместо этого девушка улыбалась и кивала в знак согласия с рассказом герцогини в соответствующих местах разговора, не высказывая своих суждений или комментариев.Герцогиня предупредила ее, что, хотя все будут смотреть на нее и оценивать ее манеры и поведение, никто не заговорит с ней на ее первом публичном появлении в свете. Ее светлость полагала, что никто не приблизится к ней, пока не сочтут, что она совершенно безвредна. Мэдди предположила, что, вероятнее всего, никто из дам не захочет первой признать ее.– Мама, мисс Уиллитс, можно я принесу вам по бокалу мадеры? – спросил Куин, остановившись возле них.– Да, пожалуйста, – ответила герцогиня и ткнула Мэдди локтем под ребро.– Будьте так любезны, милорд! – выпалила она, взглянула на него и тут же отвела глаза.Он исчез, но вскоре появился с их напитками. Когда он подавал Мэдди бокал, то поближе наклонился к ней.– Как вы?– Мне бы очень хотелось плюнуть в вашу сторону, но я пытаюсь вести себя прилично, – прошептала она в ответ. – Убирайтесь!– Хорошо, миледи.– Куин, уходи, – повторила герцогиня, величественно глядя на сына.– Да, да. – Он фыркнул и отошел.– Мисс Уиллитс?Вздрогнув от неожиданности, Мэдди посмотрела на маленькую седовласую леди, стоящую возле камина.– Да? – нерешительно откликнулась она, думая, с чем ей придется столкнуться и нужно ли сражаться или сразу убежать.– Энн, – тепло приветствовала гостью герцогиня, тоже повернувшаяся на голос. – Не ожидала, что ты уже в Лондоне.– И я не ожидала. – Леди улыбнулась. – Эштон настоял на приезде.– Энн, могу я представить мисс Уиллитс? Мэдди, леди Эштон.И тут Мэдди вспомнила ее.– Вы присутствовали на балу у Тьюксбери, – твердо заявила она.– Да, я…– Вы назвали Спенсера пьяным хамом.Леди Эштон кивнула.– Мне следовало сказать это громче. Я приглашаю вас и ее светлость ко мне на чай в четверг.– Мы будем очень рады, – ответила герцогиня.– О да, – повторила, улыбаясь, Мэдди. Куин, возможно, был прав, и в Лондоне еще сохранились теплота и порядочность.Наконец герцогиня заявила, что они должны отправляться домой, и Мэдди со всех ног бросилась к двери, чтобы поскорее сесть в карету. Куин присоединился к ним через несколько минут.– Как вы считаете, все прошло хорошо? – спросил он, откинувшись на сиденье напротив Мэдди.– Суаре – не считается, – коротко ответила девушка, глядя в окно, пока они не миновали Керзон-стрит, где стоял Уайтинг-Хаус. Ей не хотелось разговаривать.– Не считается? Тогда, ради Бога, скажите, что мы там делали? И почему я провел добрых двадцать минут, беседуя с этим пустомелей лордом Эйвери?Мэдди смотрела на него, и ее забавляло, что он притворялся изнуренным, хотя, конечно, она никогда не позволит ему догадаться об этом.– Скорее всего, обо мне будут говорить после нашего ухода. Люди редко оскорбляют в лицо, что вы только что продемонстрировали в отношении лорда Эйвери.– Послушайте, Мэдди…– Она права, Куин, – перебила его герцогиня. – И ты не облегчил нам задачу, болтаясь вокруг и выполняя роль лакея.– Я не болтался вокруг, – негодующе запротестовал он. – Я выполнял роль послушного сына и хозяина.– Хорошо, но в следующий раз делай это менее навязчиво, дорогой.Куин сложил руки.– Хорошо, я попытаюсь. Мне сопровождать вас в оперу завтра, или вам удастся мобилизовать отца?– Опера? – Мэдди ахнула, и сердце громко застучало от охватившего ее смущения. – О нет! Пока еще нет.– Да, ты будешь сопровождать нас, – ответила герцогиня, игнорируя протест их гостьи.Неожиданно она потянулась к Мэдди и взяла ее за руку.– Если бы им захотелось пошептаться, они бы так и поступили, присутствуете вы там или нет. И что бы они ни сказали вам при мне, им лучше быть повежливее.– Если меня будут принимать, лишь когда я нахожусь в вашем обществе, ваша светлость, то не стоит и стараться, – неуверенно произнесла Мэдди, тем не менее, испытывая благодарность за неожиданную поддержку герцогини. В начале сезона все отправляются в оперу, так как пока еще не устраиваются большие балы или суаре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103