Но это ничего бы не изменило!Отвечал ли он на ее чувства или же им просто руководила животная страсть, но он был обречен на женитьбу на Элоизе Стоуксли. И ее присутствие не могло изменить и не изменит подобный договор – во всяком случае, между двумя такими могущественными семьями, как Бэнкрофты и Стоуксли.– О чем задумались, Мэдди? – прошептал Рейф, глядя на брата поверх ее головы. – Куин, надеюсь, не напугал вас?– Почему вы заговорили об этом?– Мне показалось, я слышал, как вы ссорились прошлой ночью.– Мы всегда пререкаемся. – Мэдди снова покраснела под пронзительным взглядом Рейфа.– Я так и понял. Удивляюсь, что Куина до сих пор не хватил апоплексический удар. Я думал, что я – единственный, кто отваживается спорить с маркизом Уэрфилдом. За исключением его светлости, конечно.– Почему вы называете лорда Хайбэрроу «его светлость»? И вы, и Куин? – спросила она, чтобы переменить тему разговора.Рейф пожал плечами:– Ему это нравится больше, чем когда его называют «отец». Я слышал, как однажды он орал на Куина: «Каждый осел может стать отцом. Я же – герцог!»Куин приблизился к фортепьяно, за которым сидела мать; к счастью, он не мог их услышать.– Могу я задать вам вопрос?– Конечно, миледи.– Почему вы и Элоиза Стоуксли не… ладите?Выражение его лица стало замкнутым, и он покачал головой:– Это личное.– Вас не беспокоит, что ваш брат собирается на ней жениться?– Похоже, это беспокоит вас, – тут же нашелся он, пытаясь заставить ее защищаться. – Вы что, считаете ее каким-то драконом?– Конечно, нет. – Мэдди вымученно улыбнулась.– Рейф, могу и я попробовать? – спросил Куин, снова поднимаясь.– Это слишком модно для тебя, Куин, ты не считаешь?– Очень забавно, – сухо ответил брат. – Пожалуйста, передай мне Мэдди.Ей не понравилось, как это прозвучало, словно она была какой-то вещью. Рейфел, похоже, тоже почувствовал это, потому что торопливо освободил ее и зашагал к матери, чтобы поболтать с ней.– Доброе утро, – сказал Куин, изучая ее глаза и обнимая ее за талию.– Вам, прежде всего, следовало спросить, хочу ли я танцевать с вами, – резко ответила Мэдди, пытаясь сосредоточиться на своем гневе, а не на том, как ее тело стремится растаять в нем. Это было чертовски трудно – бесконечно тяготеть к кому-то и не иметь никакой надежды на будущее с ним.– Вы сердитесь, не так ли? И осмелюсь предположить, что вы плохо спали, – мягко продолжил Куин, ведя себя, на ее взгляд, слишком спокойно после всего случившегося.– Да, плохо.– М-м, – кивнул он. – И я тоже. Я все время думал о вас.Несмотря на то, что он говорил очень тихо, Мэдди не могла не взглянуть на герцогиню и Рейфа.– Тише.– Ага! – усмехнулся Куин.– В чем дело, дорогой? – спросила леди Хайбэрроу.– Ничего, мама, – легкомысленно ответил Куин, продолжая взирать на Мэдди с видом триумфатора.– Что значит ваше «ага»? – прошептала Мэдди, пытаясь не хмуриться.– Вы хотите, чтобы наша связь оставалась тайной?– О, так теперь это связь? Прошлой ночью, помнится, вы утверждали, что это был ложный шаг, – сухо заметила Мэдди, желая про себя, чтобы он нашел другую тему для разговора.Да, ложный шаг, – согласился Куин. – И это было удивительно приятно.Прежде чем она успела пнуть его ногой, он резко повернул и направил к двери, ведущей в сад.Мы вернемся через минуту, – сказал он через плечо, выходя вслед за ней.– Ничего подобного, – зашипела она, обретая равновесие и пятясь от него. – Что вы вытворяете?Он шел за ней следом, не останавливаясь, пока она не оказалась зажатой между ним и тремя очень колючими кустами роз.– Я не хочу никаких свидетелей, если вы намерены проявить насилие, – ответил он и, протянув руку поверх ее плеча, сорвал едва расцветшую красную розу – скорее бутон, чем цветок. Он медленно провел ее лепестками по щеке Мэдди. – Видите ли, Мэдди, если бы вы и вправду думали, что ваша репутация навсегда и безвозвратно погублена, вас не заботило бы, начни я кричать о своей победе со всех колоколен. Но вы все же думаете, что есть надежда, не правда ли? Даже сейчас.– После прошлой ночи, милорд, не могу поверить, что вы задаете мне подобный вопрос. Наш… наш поступок окончательно погубил меня?– Наш поступок? Мы занимались любовью, Мэдди, – мягко произнес Куин, проводя розой по глубокому вырезу ее утреннего платья. Лепестки оставляли сладкий аромат на ее коже. – Разве вам не было приятно? Вы же сами подтвердили, что было.Мэдди вздрогнула от нежного прикосновения розы.– Не важно, было мне приятно или нет.– Нет, это как раз самое важное. – Он наклонился ближе и вместо лепестков розы, словно перышком, коснулся ее губ своими.– Вы наслаждались, когда были со мной, Мэдди?Она взволнованно вздохнула, не желая ничего, кроме того, чтобы упасть с ним на землю и повторить то, чем они занимались прошлой ночью.– Да.Куин улыбнулся:– И я тоже. Очень. Хотя в следующий раз я хотел бы, чтобы у нас было больше времени, тогда я мог бы быть… более совершенным.– В следующий раз? – повторила она, надеясь, что пробежавший под ее кожей жар не отразился на ее лице. – Следующего раза не будет. Вы знаете это так же хорошо, как и я.– Я довольно-таки упрям для скучного и тупого джентльмена, вы не согласны, дорогая?– Я… я не имела в виду это, Куин, – неохотно произнесла она. – Вы очень рассердили меня.– Что же, – тихо ответил он, нежно целуя ее еще раз, что заставило ее пульс снова затрепетать, – я вас понял.Мэдди откинулась, чтобы насладиться его поцелуем, прежде чем вновь начать спорить, затем прищурилась.– Что вы имеете в виду?– Кто-нибудь, насколько я себя помню, постоянно управлял моей жизнью. Я мирился с этим, потому что считал это своим долгом и потому что согласиться легче, чем добиваться своего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103