Плечи Люсинды опустились.– Спасибо вам обеим! – проговорила она. – Я действительно долго раздумывала перед тем, как остановила свой выбор на этом молодом человеке, так что мне особенно важна ваша поддержка. К тому же лорд Джеффри – герой войны, а это значит, что мой отец, будучи сам ветераном, несомненно, правильно поймет меня. Я уж не говорю о прекрасной внешности лорда Джеффри. И все же я уверена, что в кое-каких уроках мой избранник очень даже нуждается. Так, он чрезвычайно раздражителен, а порой бывает даже безрассуден. Это, возможно, и заставило меня выбрать себе в ученики именно его. Мне хочется быть по-настоящему полезной этому человеку. Но может быть, я ошибаюсь? – Люсинда обвела вопросительным взглядом подруг.– Нет, ты не ошибаешься! – воскликнула Эвелин. – И ведешь себя безупречно, впрочем, как и всегда. Не скрою: я уверена, что в данном случае на твой выбор в немалой степени повлиял наш с Джорджианой пример – ведь мы первыми влюбились в своих учеников и стали их женами. Но ты никогда и ни в чем не старалась слепо подражать своим ближайшим подругам и теперь, не сомневаюсь, все серьезно обдумала, взвесила и приняла единственно верное для себя решение.– Не стоит забывать и того, – добавила Джорджиана, – что ты всегда была очень близка со своим отцом. Всеми уважаемый генерал Баррет, несомненно, уже знает о твоем выборе и правильно оценил его…– Ты совершенно права, Джорджиана! – Люсинда расплылась в благодарной улыбке. – К тому же мне известно, что генерал Баррет с большим уважением относится к лорду Джеффри и высоко оценивает его человеческие достоинства. Хотя его и очень беспокоит, как бы я вдруг не осталась одна, если наша с ним близость пострадает от моего замужества.– Я не помню, чтобы ты когда-нибудь сделала ложный шаг, – возразила Джорджиана. – Но если такое вдруг случится, то не знаю, сможем ли мы чем-то помочь.Тут она закашлялась, чашка в ее руке задрожала, и чай, перелившись через край, забрызгал подол шелкового платья.– Ой, Джорджи! – словно ничего не заметив, воскликнула Люсинда, взглянув в окно. – Посмотрите-ка!Джорджиана выглянула в окно и увидела Эдварда, десятилетнего брата ее мужа. Мальчик пытался влезть на облучок фаэтона. Ему помогал муж Эвелин – маркиз Сент-Обин.– Боже всемилостивый! – воскликнула она, бросаясь к двери. – Да ведь он сейчас сломает руки Эдварду!За последний год Люсинда так хорошо изучила Карроуэй-Хаус, что ориентировалась в нем не хуже, чем в собственном доме. Поэтому, взглянув еще раз в окно и убедившись, что до членовредительства дело на улице скорее всего не дойдет, она вышла в коридор и спокойно поднялась по лестнице на второй этаж к спальным комнатам.Люсинда не знала, чем закончился разговор Джорджианы с Дэром, его четырьмя младшими братьями и двумя тетушками, но, как ей показалось, подруга все-таки выиграла от начавшегося в доме содома, как ранее случилось с Эвелин, когда поведение ее молодого мужа стало совсем неприличным. Люсинда терпеть не могла ссор и ругани. Благо, что с того дня, как ей исполнилось пять лет и дом Барретов фактически стал принадлежать отцу, здесь было тихо и спокойно. Это резко контрастировало с криками и скандалами на грани драк, которые были почти нормой в доме Джорджианы.Намочив тряпку, Люсинда принялась оттирать пятно.В этот момент раздался стук в дверь, и на пороге появился Роберт Карроуэй.– Боже, примите мои извинения! – воскликнул он, заметив Люсинду.Роберт сделал шаг назад, в коридор, но тут же снова переступил порог и, опустившись на стоявший у двери стул, раскрыл книгу, которую до этого держал в руках.Роберт… Средний по возрасту из братьев Карроуэй. Тот самый, раненный в битве при Ватерлоо. Местные злые языки считали его «непутевым». Люсинда уже несколько раз встречалась с ним на светских раутах, но не обменялась с Робертом ни единым словом, даже на свадьбе Джорджианы и Тристана. Сейчас она недоуменно смотрела на него. Роберт, видимо, чувствуя себя не совсем удобно, поднялся со стула и закрыл книгу.– Виноват! – несколько растерянно пробормотал он. – Пожалуйста, извините!– Ничего! – смущенно ответила Люсинда. – Я просто занималась домашними делами. – Заметив, что Роберт намерен ретироваться, она насмешливо посмотрела на него: – Нет, не уходите…Роберт снова опустился на стул, но книгу на сей раз открывать не стал. Люсинда же, помолчав несколько секунд, сказала:– Боюсь, ваш брат Эдвард твердо решил научиться управлять спортивным фаэтоном, несмотря на все возражения Джорджианы.– Это он облил вас чаем? – неожиданно спросил Роберт.– Да что вы, вовсе нет! Это Джорджиана, увидев его через окно, вдруг ужасно разволновалась и наклонила чашку, которую держала в руках.«Как он догадался, что пятно на платье – от чая? – подумала Люсинда. – Впрочем, про него говорят, будто бы его голубые глаза обладают способностью видеть любого человека насквозь и, уж конечно, не пропустить ни одной мелочи даже в одежде. Ах нет, ерунда все это! Просто Роберт почувствовал запах чая…»Рыцарское выражение, которое было свойственно лицу Роберта в юношеском возрасте, с годами постепенно поблекло, а затем и вовсе исчезло после трех лет, проведенных дома, однако и теперь Роберт оставался стройным молодым человеком с мягкими и осторожными движениями, напоминающими волчьи. Так или иначе, Люсинду взгляд Роберта приводил в состояние, близкое к шоку.Роберт распрямил плечи:– Вы уже сделали свой выбор?– Выбор? Какой?Он вздрогнул и поспешно отвел взгляд:– Так… Ничего. Желаю удачного дня, мисс Баррет!Роберт круто повернулся и вышел, оставив книгу на подоконнике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87