Тогда Мельбурн решил, что ей пора перестать вести себя как ребенок. Он запретил ей бегать босиком и заниматься фехтованием с Закери, а также множество других вещей, вспоминая о которых, ей хотелось плакать. Шесть лет спустя она, наконец, завоевала свободу. И теперь, благодаря Стивену Кобб-Хардингу, поняла, что с ней надо делать.
– В таком случае, не хотите ли сопроводить меня завтра в Гайд-парк, Стивен?
Его обаятельная улыбка стала еще шире. – Одиннадцать часов вам подойдет? – Благодарю. Это меня вполне устраивает.
* * *
– Валентин!
Услышав приглушенный женский шепот, маркиз Деверилл оглянулся, оторвав взгляд от бального зала.
– Леди Фрэнк?
– Лорд Фрэнк плохо чувствует себя и намерен уехать рано, – сказала Лидия, причем, судя по ее тону, с большой надеждой.
– Подагра?
Она подошла ближе.
– Понятия не имею. Наверное. Так что нам нужно поторопиться.
Платье цвета бургундского промелькнуло и снова исчезло в толпе танцующих.
– Поторопиться? – повторил он, переводя взгляд в сторону братьев Гриффин. Ни один из них не танцевал и ни один не смотрел на сестру. Элинор была права: случилось что-то очень важное, что-то, позволившее ей облачиться в один из прославленных шедевров мадам Констанцы. Если судить по результатам, он мог лишь поаплодировать переменам в семействе Гриффин.
Леди Фрэнк подошла еще ближе, так что он чувствовал ее теплое дыхание на своей щеке.
– Поскорее дай мне приласкать твоего красавца, – прошептала она.
– Извини, Лидия, но нынче вечером у меня для него другие планы.
Он почувствовал ее раздражение, когда она проследила за его взглядом.
– Леди Элинор? Из-за того лишь, что она надела это вызывающее платье? Раньше ты даже не смотрел на нее.
– Я никогда ее раньше не замечал, – рассеянно сказал он в ответ.
Все это было очень странно. Хотя он знал Элинор Гриффин в течение многих лет, они ограничивались при встречах добродушным подтруниванием или не вполне пристойным советом с его стороны, как не попасться в лапы таких мерзавцев, как он сам. У него не было ни сестер, ни братьев, и он не горел желанием заполучить нечто вроде приемной сестры. Родственники всегда казались ему лишней обузой. Однако с этого дня Элинор его неожиданно… заинтересовала.
– Думаю, что я ничем не смогу отвлечь тебя от этой маленькой выскочки, – с огорчением промолвила леди Фрэнк.
– Я не назвал бы сестру герцога Мельбурна выскочкой, но меня действительно заинтересовал ее необычный внешний вид, – сказал он. – Что заставило Мельбурна привезти ее сюда, а потом не обращать внимания на то, что она делает?
Правда, братья, по крайней мере, старший, обращали на это внимание. Он был готов поклясться чем угодно, что это так. Они просто не предпринимали никаких действий. И это его заинтриговало.
– Понятия не имею. Неужели тебе важнее разгадать эту загадку, чем заняться любовью со мной?
– Очевидно, важнее. А тебе все-таки о муже надо подумать. Всего тебе доброго, дорогая.
Как только Лидия Фрэнк отошла от него, он снова переключил внимание на Элинор. Вальс закончился, и группа окружавших ее молодых людей, которые претендовали на местечко в ее расписании танцев, состояла преимущественно из так называемых джентльменов, которым обычно ее братья не позволяли даже близко к ней подойти, – игроков, охотников за богатым приданым и вообще идиотов. Волки быстро чуют новую добычу – пусть даже эта добыча до вчерашнего дня находилась под защитой могущественного крупного льва и его двух братьев.
Сам он соблюдал дистанцию, но, очевидно, Элинор Гриффин и на него тоже действовала возбуждающе. Ведь он предпочел стоять здесь и глазеть на нее с другого конца комнаты, вместо того чтобы заняться любовью с Лидией Фрэнк.
Что-то переменилось, и было весьма интересно посмотреть, каковы будут последствия. Он снова взглянул на Элинор Гриффин. Весьма интересно!
* * *
Одним из последствий относительно рано закончившегося вечера было то, что Валентин уже сидел за завтраком, когда постучали во входную дверь. Если бы он знал, что произойдет дальше, то остался бы в постели.
Что-либо менять было поздно, и он продолжал жевать кусок ветчины. Он ежедневно давал указания своему дворецкому относительно того, для каких визитеров он дома, а для каких его нет. Хоббс должен был позаботиться о том, чтобы не получившие разрешения лица, особенно женского пола, не беспокоили его. В то утро в список нежелательных визитеров попала также Лидия, которая, не совершив никакого проступка, перешла из категории лиц, сулящих приятное развлечение, в категорию тех, кто вызывает раздражение. Причем ей было известно, кто именно тому виной, и это обстоятельство ему очень не нравилось.
В дверях утренней столовой появился Хоббс.
– Милорд, его светлость герцог Мель…
– Валентин! – прервал его герцог Мельбурн, проходя мимо дворецкого. – Мне необходимо поговорить с тобой.
– Я так и понял, – сухо ответил маркиз. – Речь, наверное, пойдет об одной особе женского пола в платье цвета бургундского, не так ли?
– Разговор конфиденциальный, – сказал герцог, принимаясь ходить по комнате, и сердито поглядывая на слуг.
Прожевав ветчину, Валентин окинул взглядом незваного гостя. Он очень давно знал Себастьяна, но, кажется, никогда еще не видел его таким взволнованным. Валентин подал знак Хоббсу, и дворецкий, а с ним и двое лакеев молниеносно исчезли, закрыв за собою дверь.
– Хочешь позавтракать? – предложил он, указывая на сервированный стол.
– Я сыт.
– Тогда, ради Бога, переставь ходить из угла в угол и дай мне поесть, С утра у меня болит голова, а от твоего мелькания она разболится еще сильнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94