— Лоуренс великолепно описал тот тип женщин, из-за которых они соперничали, пока не подружились двадцать два года назад.
Они познакомились десятилетними мальчишками и, несмотря на разное происхождение — Лоуренс был из невероятно бедной семьи, а Криспин из невероятно богатой, — выросли вместе, и их связывали такие близкие отношения, что кузены Криспина им завидовали. Криспин до сих пор помнил тот день, когда они встретились. Он стоял на пристани Сандал-Холла и смотрел на бурые пенящиеся волны Темзы, размышляя, не броситься ли в воду и не возвратиться ли вплавь в Венецию. В противном случае ему предстояло вернуться в дом и провести еще две долгие, мучительные недели у тетушек. Он уже сделал выбор в пользу побега, решив, что водяная могила все же лучше, нежели еще одна лекция о том, как подобает себя вести джентльмену, как вдруг услышал крик и совсем рядом увидел голову, колыхавшуюся на волнах. Через секунду голова исчезла, и вверх взметнулись две отчаянно размахивающие в воздухе руки. Не раздумывая, Криспин бросился вперед, ухватился за руки утопающего и втянул его на ступени пристани.
Им оказался мальчик примерно его возраста, который, едва откашлявшись от воды, строго спросил:
— Зачем ты это сделал?
— Ты тонул. Я спас тебе жизнь, — удивленно ответил Криспин.
— И теперь из-за этого я проиграл три полпенса! — возмутился мальчишка, но, оглядевшись и заметив фасад роскошного дома за спиной своего спасителя, вдруг повеселел и хитро прищурился. — Впрочем, ты можешь компенсировать мою потерю, если дашь мне фунт.
Криспин, которому тетушками было отказано в карманных деньгах из-за того, что он отказывался следовать правилам приличного поедания голубя (его запрещалось пронзать вилкой насквозь и разыгрывать с ним представление на тарелке среди кусочков репы под молчаливое одобрение хорошенькой горничной), заметил, что это Лоуренс его должник.
— Ты мне нравишься, — заявил мальчуган, дрожа от холода. — Ты человек разумный.
В этот момент и был заложен фундамент их дружбы. Криспин научил Лоуренса плавать, а тот, в свою очередь, научил его жить. Криспин нашел в Лоуренсе противоядие тетушкиным поучениям, а Лоуренс видел перед собой образец настоящего джентльмена, каковым всегда мечтал стать. Годы шли, и повар дома Сандалов перестал удивляться тому, что расход баранины, пирога из голубей, жареной свинины и особенно пудинга с кремом, отпускаемых для Криспина, каждое лето удваивался; а камердинер стал воспринимать как должное счета от галантерейщика, где все предметы туалета, заказанные Криспином, значились в двух экземплярах.
Сначала они находились в неравных экономических условиях, поэтому Криспину приходилось субсидировать все их совместные затеи, но к тому времени, когда им исполнилось по пятнадцать, Лоуренс начал постепенно сколачивать капитал, из которого впоследствии выросла его империя. Отказываясь от финансовой помощи Криспина, он тем не менее был рад воспользоваться помощью семьи Арборетти, чтобы вкладывать деньги в игорные дома и таверны. Криспин, его брат Йен и кузены Майлз, Тристан и Себастьян, которые проводили лето в Англии, занимались тем, что из укрытия следили за посетителями игорных домов, подсчитывая возможные проигрыши и выигрыши за разными столами; или сидели в углу новой таверны Лоуренса и, борясь с жаждой, наблюдали, как поток клиентов сливался с рекой эля. А поздно ночью они, бывало, горячо спорили о том, что доходнее: казино, где за каждым столом будет присматривать полуобнаженная женщина (да); таверна на открытом воздухе, где кремовый пудинг, и только он один, будут подавать круглосуточно (нет, от пчел отбоя не будет); питейное заведение, где напитки будут подавать служанки, на которых из одежды будут лишь драгоценности (да, да, да); а также о том, красная или черная драпировка помещения помогает людям легче расставаться с деньгами (красная).
Дружеская помощь Арборетти и светский глянец, который Лоуренс приобрел рядом с ними, оказались бесценными сокровищами, когда он начал строительство своей империи. Тесная связь с этим домом давала Лоуренсу огромное преимущество перед своими соперниками и внушала им уважение, однако Криспин знал, что своим успехом его друг обязан прежде всего природной смекалке и обширной сети осведомителей в разных сферах городской жизни. Очень немногие события происходили в Лондоне без ведома Лоуренса, и почти из каждого он умудрялся извлечь прибыль. Его осведомители не уступали тайной службе королевы, и одной из причин, по которой ему до сих пор удавалось ладить с законом, было успешное сотрудничество со службой ее величества.
Именно за информацией Криспин и пришел сегодня к другу. Ему нужно было поспеть еще в несколько мест, поэтому он решил сразу же перейти к делу.
— Ты ошибаешься на этот раз. Она вовсе не изящна, не хрупка, и грудь ее не похожа на спелые апельсины, — самодовольно усмехнулся он.
— Я давно этого боялся, — нахмурился Лоуренс. — Жизнь на континенте изменила твои вкусы. Нужно немедленно вернуть все на круги своя.
— Не волнуйся, — рассмеялся Криспин. — Мои вкусы остались прежними. Эта женщина не моя любовница, слава Богу, но мне нужна информация о ней. Тебе что-нибудь известно о леди по имени Софи Чампьон?
— Элвуд! — крикнул Лоуренс, приоткрыв дверь в дальнем углу комнаты.
Не успел он вернуться к столу, как появился высокий, худой молодой человек с серьезным лицом. Жидкая челка едва прикрывала глубокий шрам на его лбу, а под мышкой он держал толстую книгу в красном кожаном переплете.
— Да, милорд?
— Элвуд отвечает за часть алфавита от Т до Я, — объяснил Лоуренс Криспину, после чего обратился к пришедшему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103