Когда он был рядом, она становилась сильнее, и те несколько часов, которые они провели вместе, заставили ее впервые в жизни порадоваться тому, что она родилась женщиной. Она не скажет ему, что уже одиннадцать лет не плакала так горько, как сегодня утром. Она не станет делиться с ним сокровенными тайнами души и задержится в его доме лишь столько времени, сколько потребуется, чтобы выведать у него сведения. Так рассуждала Софи, возвращаясь в Сандал-Холл, вылезая из потайного хода в библиотеку, а затем садясь играть в кости, принадлежавшие дону Альфонсо, на скамеечку в висячем саду возле пруда, где они с Криспином впервые познали близость. Софи думала об этом и тогда, когда появился Криспин в мокрой насквозь одежде, прилипшей к телу и подчеркивающей каждый мускул, что делало его похожим на античного бога.
— Я рад, что вы все еще здесь, — сказал он, сердясь, что сердце в его груди забилось учащеннее, чем ему хотелось бы.
— Что вы сказали? — Софи перестала встряхивать кости в руке.
— Я сказал, что рад, что вы остались. — Он прошел через лужайку и сел на скамейку напротив Софи. — Я хочу извиниться перед вами за свое сегодняшнее поведение.
Такой поворот событий не вязался с планом Софи. Она ожидала от Криспина холодной надменности, а возможно, и саркастической усмешки. К этому она успела внутренне подготовиться, а как реагировать на извинение, не знала.
— Вы не можете так поступать, — заявила она.
— Как?
— Вы не можете сначала обойтись с человеком жестоко, а потом пойти на попятный и принести извинения безо всякого предупреждения, — сердито взглянула она на Криспина.
— Сожалею, — опешил он от такого приема. — Наверное, я отвык общаться с людьми. «Да и не нуждаюсь в этом», — добавил он мысленно. — Мне не следовало этого делать.
— Да, черт побери, не следовало. — Глаза Софи теперь яростно пылали. — Вы со всеми женщинами так поступаете? Сначала приводите их сюда и соблазняете вон там. — Она ткнула пальцем в сторону пруда и статуи Венеры. — А потом заявляете, что вам все равно, что с ними будет?
— Я никогда никого, кроме вас, сюда не приводил, — тихо отозвался Криспин.
— Прекрасно. И не нужно этого делать. Если, конечно, вы не собираетесь обойтись с ними так же, как со мной. — Она с интересом стала разглядывать свою ладонь. — Вы не можете подчинять себе людей и ожидать от них подчинения, обращаться с ними как с пленниками и вести себя так низко, а потом…
— Я боялся, что вы уйдете.
Его слова моментально остудили ее гнев. На секунду она замерла, а потом подняла на Криспина повлажневшие глаза.
— Неужели вы не понимаете, что я захотела уйти только потому, что вы так жестоко обошлись со мной?
— Я знаю. Но вы остались. Почему? — Он криво усмехнулся. — Чтобы отругать меня?
Софи опустила глаза, чтобы не видеть ни его самого, ни его улыбки, тщетно стараясь вспомнить, почему осталась. Она встряхнула кости и бросила их на скамейку. Кубики стукнулись о нее и замерли, но Софи даже не взглянула на выпавшее число. Она разрывалась между желанием поверить его новым словам и невозможностью забыть прежние. Но как бы ей хотелось, чтобы «Я рад, что вы остались» стерли навсегда из ее памяти «Мне все равно, что с вами будет»! Граф Сандал, очевидно, привык метать слова так же лихо, как игральные кости. Она не должна доверять ему, ей следует немедленно подняться, пересечь чудесную лужайку и уйти навсегда…
— Вы выиграли, — неожиданно вторгся в ход ее мыслей голос Криспина. Судя по ее растерянному виду, она не поняла, о чем речь, и он протянул ей кости. — Вы выбросили шесть, а я девять. Вы выиграли. Теперь я должен ответить на любой ваш вопрос.
— О чем вы?
— Об игре, в которую я обычно играю с Лоуренсом. Тот, кто выбросит число, наиболее близкое к семи, выигрывает. Проигравший честно отвечает на любой его вопрос. Вы выиграли, так что можете спрашивать о чем хотите.
Софи уже собиралась подняться, чтобы уйти, окончательно приняв это единственно правильное решение. Но ведь она выиграла. Так как же можно упустить возможность задать Криспину любой вопрос? Любой. В конце концов, она осталась только для того, чтобы выведать у него интересующие ее сведения. И вот он сам предлагает ей это сделать.
— Хорошо, милорд, я задам вам вопрос. Почему вы хотели встретиться с Ричардом Тоттлом?
Криспина снова охватило неприятное чувство, которое он расценил как разочарование. «Неужели я интересен ей только в связи с расследованием?» — досадовал его внутренний голос.
«Ну и что же? — вторил ему кто-то другой. — Расследование — единственное, что по-настоящему важно».
«Для тебя — возможно, но…» — не унимался первый.
— Вы хотите, чтобы я напомнила вам правила игры, лорд Сандал? — спросила Софи. — Напрасно вы придумываете, как уклониться от ответа. Игра предполагает полную искренность.
— Ничего подобного, — покачал головой Криспин, стараясь отмахнуться от навязчивых голосов. — Я возмущен вашим обвинением, мисс Чампьон. — Он улыбнулся. — Я хотел встретиться с Ричардом Тоттлом, потому что он всегда был в курсе дворцовых сплетен, а мне нужна была кое-какая информация.
— Какая? — заинтересовалась Софи.
— Теперь вы хотите, чтобы я напомнил вам правила игры, мисс Чампьон? Один бросок костей — один вопрос.
Софи взяла кости и выбросила на этот раз пять. Ее торжествующая улыбка погасла, когда Криспин следом выбросил восемь.
— Теперь моя очередь спрашивать, — объявил он и увидел, что она явно встревожилась. Самый подходящий момент, чтобы спросить ее о крестном. Теперь она не сможет не ответить или солгать. Феникс не упустит шанс узнать наконец об этой женщине всю правду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103