Бахвалясь своей дружиной, он спесиво спросил, кто поведет объединенных азнауров в бой.Квливидзе подбоченился, смахнул набекрень папаху:– Э, дорогой, если разрешишь, Георгий Саакадзе.Послышался смех. Зумбулидзе вспрыгнул на камень:– Георгий Саакадзе – амир-спасалар, а азнаурские дружины должен вести почетный азнаур, которому время посеребрило усы.– Хорошо поешь, – рассмеялся Квливидзе. – Только помни, азнаур, выбирать будет Георгий Саакадзе. А тебе дам хороший совет: когда выступаешь перед народом, будь не так сладок, чтобы тебя не проглотили, и не так горек, чтобы от тебя не отплевывались.Крестьяне захохотали. Улыбались азнауры. Зумбулидзе напыжился и спрыгнул с камня.Солнце золотило верхушки гигантских елей. Плыли густые облака. Напряжение нарастало, чего-то ждали. Взбирались на деревья, подползали к опушке. Наконец с дерева крикнули: «Спускаются с третьей тропы!..»Еще издали Даутбек и Димитрий махали папахами. «Барсы» соскочили с коней. Они горячо обнялись и трижды облобызались с Квливидзе.Быть может, никогда и не было бессмысленной схватки у стен Горисцихе? Не мелькали азнаурские клинки, залитые азнаурской кровью, и безумная вражда не вырыла братскую могилу? Нет, был этот тяжелый сон, но растаял при первых лучах картлийского солнца. Вера в Георгия Саакадзе перечеркнула прошлое. И только в воспоминаниях осталось страшное сказание, распеваемое мествире у лесных костров.Даутбек тихо шепнул:– Был у Теймураза. Царь ждет помощи от султана, тогда поспешит в Кахети, а пока просит Георгия защитить кахетинцев.Квливидзе хлопнул по плечу Даутбека:– Выходит, Георгий удочку держать будет, а Теймураз рыбу тащить?Народ нетерпеливо теснился к азнаурам.– Время не ждет, – кричал Димитрий, – один удар кинжала дороже тысячи слов.Даутбек, стоя на коне, развернул свиток:– Слушайте, грузины!Народ затаил дыхание.Как набат, гремели призывные слова Георгия Саакадзе. Они напоминали картлийцам о славных делах предков, о священном долге защищать родину, защищать свою семью. «…Я с вами! Рука моя еще сильна, чтобы отомстить персам за пролитую ими кровь в отечестве моем. Да не будет в Грузии ни власти персидской, ни царя магометанина Симона», – закончил Даутбек послание Саакадзе.И лес зашумел клятвенным обещанием.
Ночь. Тбилиси спит. Дворец католикоса погружен в темноту. Только в глубокой нише молельни ярко горят свечи.Уйдя в высокое кресло, католикос перебирает четки. Черный клобук с крестом надвинут на лоб. Бархатная мантия спадает с плеч.Против католикоса сидит Саакадзе. Четвертый час идет беседа.«Не уйду, пока не добьюсь полной поддержки церкви», – думает Георгий. Он расстегнул ворот:– Что выиграете, отказав мне в помощи?! Гибнет страна, а церковные дружины, здоровые, сытые, укрылись за каменными стенами монастырей для защиты церкви. Но разве можно уберечь сердце, подставив под топор голову?Католикос сурово перебирает четки, и их стук точно отсекает время.– Божьи храмы должны быть целы.Саакадзе подался вперед:– Войско, святой отец, войско! И клянусь не вложить меч в ножны, пока на нашей земле останется хоть один враг.Последняя четка выскользнула из пальцев католикоса.– Церковь тебе поможет, сын мой, но помни, церковные земли священны во веки веков. Аминь!Католикос поднялся. Глаза Саакадзе зажглись радостью. Он вздохнул полной грудью, точно сдвинул тяжелую глыбу.– Благослови, святой отец, на священную борьбу с врагами.Саакадзе опустился на колено и протянул меч. Католикос высоко поднял крест и перекрестил оружие.Наутро Трифилий совещался с католикосом, потом с Саакадзе и в полдень поспешил к Мухран-батони.Духовенство тихо разъехалось по землям, подчиненным духовной власти католикоса: Сабаратиано, Саарагво, Самухрано, Сацициано, Джавахети, Ташискари, Триалети, Капкули и Ялати Подчинены католикосам по постановлению шестого Вселенского собора при Константине Погонате, а также собора Антиохийского.

. Католикос велел поднять народ на священную войну с персами. Повелел монастырским дружинам и ополчению подчиниться Георгию Саакадзе.Саакадзе двинул колонны сарбазов к Самухрано. Запылала долина Ксани. Снова бессмысленная жестокость, снова грабежи и разорение встречных деревень. Саакадзе не препятствовал.Карчи-хан удивлялся: где «барсы»?Саакадзе равнодушно бросил:– «Барсы» ускакали подготовить стан, а также принудить крестьян везти вино и баранов.Карчи-хан недоволен: принудить мало, надо не жалеть палок для пяток – бараны сами принесут вино.Георгий похвалил остроумную речь Карчи-хана.Ехали молча. Чутко прислушивался Георгий. За каждым кустом, за каждым выступом он чувствовал учащенное дыхание Картли. «Народная ярость бьет не хуже клинка», – думал Георгий.«Азнауры должны победить», – думал Квливидзе, с большой осторожностью передвигая азнаурские дружины к долинам Самухрано. ГЛАВА СОРОКОВАЯ Через Ксанскую долину неслись разгоряченные кони. Горное эхо подхватило стремительный цокот. Солнце ударялось о броню и расплескивалось на изгибах лат.Саакадзе платком вытер вспотевший лоб Джамбаза.«Барсы» и сорок дружинников-грузин в чешуйчатых кольчугах скакали за Саакадзе. За ними – густой колонной сарбазы.Поднял забрало Саакадзе и пристально оглядел долину. «Ждут! – подумал он. – Вот в этом лесу, за оврагом, в узкой лощине, за буграми. Ждут!»Неподвижны зеленые заросли. Спокойна Ксани. Пустынны горные тропы. Безмолвны замки. Ждут.Георгий обернулся. Высоко на гребне горы замок Ксанских Эристави. Насторожились бойницы и башни. Сквозь зубцы стен просвечивает голубое небо. Суровая тишина сковала замок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169