– полюбопытствовал пятисотенный, всматриваясь в туманы и в своем воображении придавая им облик бледнолицей красавицы, сбрасывающей белоснежное покрывало.– Тогда, – понизил голос Омар, – смельчака подстерегает лесной муж, обросший бородой до колен, обнимает его и вонзает в грудь острый топор, всегда сверкающий на каменной его груди.«Такому бы лешему, – усмехнулся пятисотенный, – наподдать вдосталь ядер свинчатных и железных!» – и стал думать о бое.– Партия стрельцов приближалась к осетинскому урочищу Заур. Пятисотенный подал Меркушке условный знак, а сам, круто повернув вороного скакуна, въехал в узкую, изгибающуюся, как аркан, дорогу, на которой вдали поднималось едва зримое облачко пыли.Меркушка осадил коня, одним движением повернул его и привстал на стременах. Стрельцы с удивлением взирали на его изменившееся лицо: веселость с него смело, точно лист ветром, и правая бровь резко переломилась над глазом, словно сабля над костром. Он нахлобучил черкесский шлем, дар воеводы, стянул ремнями наручи и, обернувшись к передовому стрельцу, выкрикнул:– Олешка Орлов, выноси харунку!Рослый всадник расстегнул кафтан, под которым сверкнули латы, достал из-за пазухи шелк, сложенный вчетверо, бережно развернул, прикрепил к копью с позолоченным наконечником и вскинул вверх. Над головами стрельцов зареяло не полковое алое знамя с изображением Георгия Победоносца, а неведомое – золотое, с изображением черкеса, скачущего на черном коне и вскинувшего черное копье. Каблуками сжав бока коня, знаменосец рысью выехал вперед и стал рядом с Меркушкой.Забушевали стрельцы, рванули коней, окружили Меркушку:– Сказывай, пошто чужую харунку взяли?– Может, и не на охоту?– Пошто в черкесов обрядили?– Не смущай! Толком сказывай!– А на тебя роба нашла?– Не роба, а оторопь!– Сказывай, что умыслили!Меркушка обвел стрельцов пытливым и строгим взглядом, придвинулся к скинувшему бурку Омару, у которого на бешмете поблескивал позолоченный крест, и сказал так, словно сердился на стрельцов за их недогадливость и смущение:– Слушай, стрельцы честные! Идем мы не на охоту. Боем идем на персов, осквернивших землю родственных нам грузинцев. Такая охота пуще неволи! Взойдем на гребень – увидим в огне Иверию. Там беда ширится, жен и детей позорят, а иных в полон свели. Там воинов перебили и хлеб скормили! И смерть там пляшет по колено в крови!Гул прокатился под Зауром. Сгрудились стрельцы. У одних изумление сменилось гневом, другие в замешательстве наседали на Меркушку.– А указ-то царя где? А бояр согласие?– Царь далеко, а совесть близко! – вскипел Меркушка. – Мы народ, а не бояре! Пусть их горлатными шапками стукаются. А мы басурманам не холопы! Земля пожжена и разорена без остатку. Победим нехристей – возблагодарит царь!– Плетью обуха не перешибешь! Их там тьма-тьмущая!– А нам знак дружбы заронить надо! Пусть крепко упомнят грузинцы: не одни они отныне – Русь идет!– Взаправду, стрельцы, непригоже со стороны зреть на беды грузинцев. Мы подсоседники!– Накрепко, вправду, Гришка Шалда! Идем на басурман!– Боем идем! Боем!– Мы – народ, и грузинцы – народ. Дело наше кровное!– Пора персам шаховым за их зверство мстить!– Пора! Сенка Гринев, труби!Легко выпрямился в седле Омар и поклонился стрельцам:– На вашем кровном знамени – святой Георгий, и на нашем знамени – святой Георгий! Брат для брата в черный день!..– И впредь навечно!Карьером подскакал Овчина-Телепень-Оболенский. Стрельцы наперебой объявили, что идут не гулять за охотою, а боем идут на врагов единоверных грузинцев, и, обступив пятисотенного, допытывались:– А ты как?Овчина-Телепень-Оболенский притворно задумался, как бы в раздумье провел рукой по юмшану, незаметно подмигнул Меркушке и выхватил саблю:– Начальника не спрашивают, начальник сам спрашивает. Кто на басурман – отходи-вправо! Кто назад в Терки – влево!Важно и безмолвно все стрельцы, ведя на поводу коней, перешли направо. Когда смолк топот и звон оружия, пятисотенный продолжал:– Одни бражничают, пьют без просыпу, другие живут для бездельной корысти, а нам, видно, жребий завидный дан. Как положено по уставу ратных и пушечных дел: становись в строй! – и ударил по небольшому медному барабану, привязанному к седлу. – Знамя вперед! Дозорщики по сторонам! От сего предгорья не брести розно!Стрельцы проворно выстраивались по три в ряд.Шум смолк, только слышалось поскрипывание седел да позвякивание уздечек. Овчина-Телепень-Оболенский махнул нагайкою на тонувшую в голубых дымах долину:– Казаки с нами! Честь-хвала терцам!– Ура-а! – прокатилось под Зауром.Под гром тулумбасов, вздымая бунчуки, на полных рысях приближались казаки. Уже виден стал Вавило Бурсак, в знак встречи трижды полоснувший кривой саблей зыбкий воздух… ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ Если бы не черная повязка через глаз, не узнать Матарса. Копоть покрыла его обросшее лицо, из-под шлема выбивались обожженные волосы, на погнутых доспехах – брызги крови. Поставив ногу на разбитый зубец и сжимая шашку, по которой медленно стекала алая струйка, Матарс напряженно вглядывался с полуразрушенной крепостной стены вниз, в мрачное ущелье, где за нагромождением первозданных камней укрывались кизилбаши, отброшенные в седьмой раз. Словно свернутые змеи, мгновенно исчезали тюрбаны, прятались в расселины копья, трепыхнулось желтое знамя и скрылось за валуном.Тишина была обманчива. Подобно двум щитам, сдавили ущелье каменные гряды, и над ними, ослепляя, катилось солнце, словно раскаленное ядро по темно-синей долине. Матарс напряженно прислушивался, ожидая очередного выкрика: «Алла!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255