Господин де Блетарен и Сидализа ожидали Кристину в дверях. Когда они увидели её в сопровождении Эктора, старик встал, а актриса побежала им навстречу. После первых объятий господина де Блетарена и его названного сына, Сидализа отвела Эктора в сторону.
— Ну, — сказала она, — я вижу, что мне здесь больше делать нечего, и убегаю.
— Уже! — Эктор взял её за руки.
— Не пятый ли это акт комедии?
— Чего-то ещё недостает.
— Свадьбы?
— Да.
— Эта развязка придет в свое время. Теперь нет ещё девяти часов, но если этого так желаете…
— Очень желаю.
— Неблагодарный, — возразила актриса, грозя ему пальчиком, — кто бы мог раньше сказать, что придет день, в который я, Сидализа, стану играть роль поверенной?
— Это, по крайней мере, оригинально.
— Вот это меня и доконало. Теперь выслушайте меня.
— Готов слушать, сколько вам будет угодно, — отвечал Эктор, смотревший искоса на комнату, где осталась Кристина.
— В этих словах много любезности, но мало истины.
— Сидализа!
— Хорошо, хорошо! Вы сказали мне это для того, чтобы я долго вас не задерживала. Я вас скоро отпущу…Я вырвала овечку из пасти волка, но волк может вернуться и бродить возле овчарни. Берегитесь.
— Я буду осторожен.
— С человеком, подобным шевалье, любые предосторожности не лишние. Предпринимайте их как можно больше.
— Постараюсь.
— Старый трагик, переделывающий из угождения мне римскую историю в любовную комедию, часто мне говорил о наслаждениях Капуи. Пусть этот павильон не будет вашей Капуей. Там, где засыпает Ганнибал, бодрствует римлянин, и римлянина зовут шевалье де Сент-Клер.
— Не бойтесь ничего.
— Хорошо. Но вы бойтесь всего.
— Герцог Орлеанский обещал заняться судьбой Кристины. Я ему напомню.
— Так лучше сделайте это сегодня, чем завтра, и лучше завтра, чем послезавтра.
Эктор пожал руку Сидализы, говорившей с жаром и решимостью.
— Еще слово, — сказала актриса в ту минуту, когда уже готова была уйти.
— Говорите.
— Если Фуркево спросит у вас, каким образом я открыла убежище Кристины, скажите ему, что ничего не знаете.
— Это будет справедливо.
— Хорошо. Больше я ничего от вас не требую.
Сидализа прыгнула в карету, ожидавшую её за стеной сада, и уехала.
Вечером Эктор простился с Кристиной и Блетареном, чтобы отправиться в Марли, где надеялся встретить герцога Орлеанского. Сказанное ему Сидализой не выходило у него из головы.
Герцог в игорном зале проигрывал свои дукаты её высочеству наследнице престола. Эктор выждал свободную минуту и отвел его в сторону.
— Мадмуазель де Блетарен переселилась в убежище, данное ей по милости мадам д'Аржансон, — сказал он.
— Вы не теряли времени, — заметил герцог.
— Я не теряю ничего, ваша светлость, даже памяти.
Герцог устремил на Эктора проницательный взгляд.
— То есть, — улыбнулся он, — раз я вам что-то обещал, вам хочется напомнить?
— Я никогда не осмелюсь этого сделать без позволения вашей светлости.
— Так я сделаю лучше…Я сам это вспомню. Дело касается отца мадмуазель де Блетарен, как мне кажется.
— Да, ваша светлость.
— Вы просили меня поговорить об этом с королем, и я обещал вам обратиться к лицу, более могущественному, чем я, так как я не имею никакого влияния на действия короля.
— Это опять-таки справедливо.
— Итак, маркиз, это уже сделано.
— Как, вы сделали милость…
— Случай представился сегодня вечером, я им воспользовался…Меня благосклонно выслушали, и через некоторое время я представлю вас этому всемогущему лицу. Но прежде чем действовать, оно хотело бы справиться, как велико было участие де Блетарена в возмущениях Фронды.
— Самое маловажное, — ответил Эктор.
— Я в том не сомневаюсь, — ответил принц, — но нужны доказательства, а ваше свидетельство, согласитесь, в подобном деле несколько подозрительно.
— Хорошо, я буду ждать.
— А я употреблю всю свою власть, чтобы вы ждали недолго.
— Ваша светлость, чем мне заслужить все эти милости?
— Любите меня немного, если это возможно, и не верьте хотя бы половине того зла, которое мне приписывают.
И герцог Орлеанский пошел к группе вельмож, оставив Эктора одного.
Зал был полон народа; разговаривали, играли, прогуливались. Но шум не доходил до слуха Эктора и глаза его не замечали происходившего. Он стал поодаль и углубился в свои мысли. Тут к нему подошел Поль, проходивший мимо.
— Как вы грустны! — сказал тот.
— Я? — спросил Эктор, внезапно пробужденный от своих мечтаний.
— Да, вы, я ведь не с великим султаном разговариваю.
— Мой милый граф, вы не знаток людских физиономий… Я счастлив.
— Незаметно. Вы стоите в углу, как страус посреди пустыни.
— Потому что мое счастье серьезно, мой друг.
Поль вздохнул.
— Вот почему, видно, мы со счастьем не ладим…Моя горесть происходит от моей веселости. Я перестану смеяться и посмотрю, не развеселит ли это меня, наконец.
Тут наступил час ужина короля, и молодые люди прервали беседу. Растворились двери, и принцы королевской крови отправились в комнаты короля. Эктор и Поль смешались с толпой поблизости от входа.
Вдруг герцогиня Беррийская возникла перед Эктором, и их взоры встретились. Она небрежно шагнула в его сторону.
— Вы не были при окончании охоты, мсье де Шавайе, — заметила она. — Вас не было видно, мне кажется.
— Правда, сударыня, я заблудился и опоздал.
Она сделала ещё шаг и, проходя мимо него, склонила за веером голову.
— До завтра, — сказала она живо, но тихо.
Эктор вздрогнул: он все позабыл, и это слово ему все напомнило. Следовало решать немедленно. Пока он почитал себя свободным, это похищение было безумием. Теперь же, после встречи с Кристиной, это было преступлением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114