В Польше будет много недовольных. Он по уши в долгах у немецкого ордена и еще больше разорит польскую казну… Неосмотрительно, ваша эксцеленца, поддерживать Зимовита Мазовецкого…Владыка думал о немцах, заполонивших Польшу, думал о том, как они по-своему перестраивали жизнь народа, как изнутри захватывали в свои руки все нити польского государства.— Но главный наш враг — немцы! — не выдержал он. — Немцы захватили польские земли и не дают полякам выхода к морю. А Зимовит поляк, потомок Пястов, он поможет Польше воевать с немцами.— Так ли, ваша эксцеленца! — привскочил посол. — Разве добрый католик может быть главным врагом другого доброго католика? Главный враг добрых католиков — там, — он показал рукой на окно, — на Востоке. Добролюбивого отца всех христиан, папу, печалит, что на Востоке много людей отошли от истинной веры и не признают заместителя Христа на земле. Польше надо короля, который не побоялся бы войны с русскими отщепенцами. Польша должна поднять меч. Эти старания не будут напрасными, господь благословит вас богатством. Воссоединившиеся братья охотно отдадут под опеку свои земли… На Востоке — слава, на Востоке — богатство, на Востоке — благодать божья и святейшего папы. — Иоанн покраснел, синяя жила на лбу вздулась.— Я не вижу такого короля! — воскликнул Бодзента. — Воевать с русскими? Это может погубить Польшу!— Постойте, ваша эксцеленца. — Посол прижал руку к сердцу. — Можно завоевать русских руками русских… Я хочу сказать два слова только вам, ваша эксцеленца, — дело это деликатное и не терпит чужих ушей.Папский посланник подвинулся в архиепископу и что-то прошептал ему в самое ухо.— Как, язычника? — отшатнулся Бодзента. На его лице выразилось недоумение, даже испуг.— Сначала крестить, потом женить на Ядвиге и короновать, — снова зашептал легат. — Его святейшество, источник мудрости и справедливости, проклянет тех, кто не подымет меча своего против схизматиков.— Его святейшество папа не допустит. Ядвига и Вильгельм обвенчаны церковью, — пытался спорить владыка.— Это не ваша забота, — прошипел посол.И опять ничего не стало слышно.Разгорелся спор. Бодзента не соглашался, но толстяк, умный и тонкий дипломат, заставил в конце концов архиепископа сдать позиции.«Один папа на языке, — негодовал Бодзента, — все папа и папа! Вот и поспорь с ним».— Поймите наконец, ваша эксцеленца, его святейшество папа решил создать вселенскую религию, — продолжал убеждать посол. — Мы насильно превратим в католиков все народы и племена. Византия не в счет, она на краю гибели. Преградой стоит только Русь, — горячо шептал посол. — А что такое Русь? Страна, наполовину подчиненная литовцам и наполовину татарам. Говорить вам об этом, ваша эксцеленца, все равно что читать проповедь его святейшеству папе… Объединение с Литвой превратит половину русских в католиков, а оставшимся долго не устоять. Объединенная католическая Европа раз и навсегда покончит с язычниками. И тогда — поймите, ваша эксцеленца, — мы, как католические прелаты, будь то поляк, немец или римлянин, станем господами мира, а управлять народами будут те, кто нам послушен… А Галицкая Русь? Без помощи Литвы вам не удержать эту обширную землю. И еще примите во внимание: его святейшество папа сердит на немецких рыцарей и не хочет, чтобы они крестили Литву или Жмудь и стали еще сильнее. Я говорю доверительно, ваша эксцеленца, весьма доверительно.Бодзента был подавлен услышанным. И плохо представлял, как можно претворить это в жизнь. Он не знал, как посмотрят на папского кандидата венгерский двор и его приспешники в Польше. Он боялся разнузданной шляхты и грозных, самовластных панов. Но еще больше он боялся папского гнева и хотел сохранить место польского архиепископа.Итальянец повеселел. Он дружески похлопал по плечу архиепископа, отхлебнул терпкого вина и стал рассказывать смешные и не совсем скромные истории из жизни римского двора.За окнами стемнело. Дождь перестал, и на небе показались звезды. Слуги принесли свечи. Папский легат стал зевать, и Бодзента решил предложить ему отдохнуть с дороги.Но стук в дверь помешал архиепископу. На пороге показалось взволнованное лицо канцлера.— Гонец с литовской границы к вашему священству, — сказал он, — важные вести.Архиепископ Бодзента печально посмотрел на папского посла. Уж очень не хотелось при нем выслушивать гонца с важными вестями. Поколебавшись, он сказал:— Пусть войдет… Ты останься здесь, — обернулся он к канцлеру.В комнату ввалился шляхтич в овчинном полушубке, перепоясанный мечом. Видно, он только сошел с коня и нетвердо стоял на ногах. Архиепископ почувствовал тревогу, глядя на худое лицо шляхтича.— Кто ты есть?— Я из Светловоды, ваше священство, — тяжело дыша, сказал шляхтич. — Меня послал к вашему священству воевода города Завихоста.— Говори.— Поганский князь Ягайла с большим войском литовским и русским перешел Вислу и внезапно напал на город… Завихост пал. И еще Ягайла напал на Опатов и сжег его. И еще многие города и села выжгли проклятые литовцы до самой Вислицы. — Лицо гонца покрылось мелкими капельками пота. — Много крови пролил литовский князь, — продолжал он. — Без счета людей угнал в полон… и еще похваляется, что и до Кракова дойдет. Я сказал все.Архиепископ молчал.Ян из Светловоды вдруг бросил на пол шапку, которую держал в руках, и заплакал.— Спасите Польшу, ваше священство! — сказал он нутряным голосом, повалившись на колени и хватая руками одежды архиепископа. — Накажите поганых! Вы один у нас, сирот…— Не допустит господь бог язычника в Краков! — строго ответил архиепископ и, молитвенно сложив руки, посмотрел на распятие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136