По берегу раскинулась серой паутиной большая сеть со множеством берестяных поплавков. Немного дальше, среди деревьев, проглядывали бревенчатые стены еще двух избушек.
Тишина, царившая вокруг, нарушалась лишь мерными ударами молота о наковальню, доносившимися из прокоптевшей постройки.
Под кустом бузины, буйно разросшимся у темных бревен избушки, маленькая лохматая собачонка спокойно искала у себя блох. На лужайке, позвякивая колокольцем, паслась пегая лошадь. А у ее ног безмятежно резвился жеребенок. Он то вертелся вокруг матери, то катался по мягкой траве. На зеленом ковре резко выделялась его темно-коричневая шерсть; грива и хвост были цвета спелой ржи. Но вот собака насторожила уши и, глухо заворчав, бросилась к берегу. Ее злобный настойчивый лай привлек наконец внимание человека. Стук молота смолк, и в дверях показался плечистый, небольшого роста карел.
Тряхнув льняными волосами, прилипшими к потному лбу, и закрывшись от солнца рукой, он стал внимательно всматриваться в голубую даль залива.
— Илейко, Илейко! — крикнул карел, продолжая смотреть на озеро.
Из кустарника выскочил белобрысый мальчуган и вмиг очутился возле мужчины.
— Я здесь, отец! — нетерпеливо дернул он его за рукав.
— Затопи баню, Илейко! Гости к нам… — Сказав это, карел возвратился в кузницу и снова застучал молотом.
Суда, на которые так яростно лаяла рыжая собачонка кузнеца Тойвутова, быстро приближались. Это были легкие карбасы новгородской постройки. Поэтому-то кузнец не стал тревожиться, ведь русские были давние друзья карелов.
Но русские суда были лишь маскировкой. На карбасах разместился шведский отряд, насчитывающий полсотни воинов. По водам Выгозера враз ударяло полсотни больших распашных веселnote 50. Задыхаясь от жары, одетые в тяжелые доспехи, воины выбивались из сил, стараясь выполнить приказ своего начальника, сидевшего с правилом в руках на переднем карбасе.
— Эй, шевелись! — властно покрикивал предводитель.
Он то и дело оглядывался назад и нетерпеливым взмахом руки подбадривал отстающие корабли.
— Как думаешь, Кеттунен, — вдруг обратился он к сидящему рядом карелу-проводнику, — успеем?
— Надо думать, успеем, господин, — глядя в серые жестокие глаза шведа-военачальника, ответил он. Он знал, такой не задумается раскроить череп за малейшую оплошность: не пощадит, не пожалеет.
Недаром командир крепости Выборг назначил предводителем этого отряда Густава Эркксона. Это имя было широко известно: в Выборгском замке мало кто мог состязаться с ним в силе, ловкости, отваге и жестокости. Воины боялись его.
Эриксон, внимательно посмотрев на карела, перевел взгляд на видневшийся вдали зеленый мысок.
— Там, — следя за взглядом шведа, заметил проводник, — там селение наших карелов
— Тут все враги, — не отрывая взгляда от дымков, поднимавшихся в голубую высь, сказал швед. — Надо захватить людей врасплох, чтобы не успели поднять тревогу.
Эриксон снял блестящий шлем и, положив его на колени, вытер потный лоб кружевным платком.
— Ну, показывай, где пристанем! Бери руль! — скомандовал он карелу.
Повернув немного в сторону, карбасы продолжали двигаться на зеленый мыс, и скоро днища их зашуршали по прибрежной песчаной отмели. Отряд высадился в двух верстах от старой кузницы. Воины устало разбирали оружие с карбасов. Опоясавшись мечами, они поудобнее прилаживали колчаны, осматривали копья. По команде Эриксона отряд вслед за проводником молча вышел на узенькую, чуть заметную тропинку, проторенную диким зверем.
На стволах могучих сосен то и дело встречались отметины, указывающие путь. Прошли небольшую полоску желтеющего ячменя. Карел-проводник сорвал колос, помял на пальцах спелые зерна.
— Однако, хорошее пиво наварит хозяин.!. — пробормотал он, ни к кому не обращаясь.
Залаяла собака. Воины остановились. Раздвинув кусты, проводник подозвал Эриксона. Сквозь стволы вековых деревьев и бурелом виднелась зеленая лужайка, синева озера, а в березняке темнела избушка.
— Ступай один. Если нет русских, зови. — И Эриксон тяжело уселся на поваленную обгоревшую ель.
Оглянувшись на свой отряд, он подозвал высокого, статного воина и что-то приказал ему. Шведы стали готовиться к бою.
Прошло малое время. Послышался хруст сухого валежника, и голос карела-проводника возвестил:
— Русских нет, господин. Здесь живет карел-кузнец, старики родители, его жена и дети. Однако, хороший мастер карел, живет хорошо, богато живет.
Но Эриксон не слушал объяснений проводника. Не задерживаясь больше, он повел отряд к жилью. Рыжая собака бросилась с заливистым лаем под ноги тяжело ступавшим воинам. Один из них, злобно ругнувшись, пронзил собаку пикой и отшвырнул ее далеко в кусты.
— Зачем он убил собаку? — испуганно обернулся к Эриксону проводник. — Хозяин рассердится — худо будет.
В ответ предводитель только усмехнулся.
На визг собачонки из избушки вышел знакомый нам карел — хозяин кузницы, небольшого домика и черной бани.
— Зачем убили собаку? — не обращая внимания на многочисленный отряд, крикнул он переводчику.
— Скажи, пусть замолкнет, — грубо ответил Эрик-СОН) — не то с ним поступят так, как с этим псом!
— Что надо от меня чужеземцам? — скрестив на груди руки и спокойно смотря в серые глаза Эриксона, спросил кузнец.
— Пусть скажет, где русский купец Амосов с отрядом? Когда он прошел эти места?
Кузнец не сразу ответил. Он видел: шведы устали, тяжелое вооружение тяготило их. Он оценил кольчуги и медные латы, неодобрительно подумал о длинных, тяжелых мечах.
— Пусть говорит, нам некогда ждать, — не повышая голоса, снова сказал Эриксон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76