однако, подумав о последней возможности, я потуже затянул пояс и снова бросился бежать, благодаря Господа за то, что при мне моя добрая шпага и знание хитрого приема де Кьюзака.
Не прошло и часу с момента моего поспешного бегства из тупика Черных Братьев, как я уже стоял перед дверью маленькой таверны возле верфи в Лейте. По вполне понятным причинам мне не хотелось опять возвращаться в» Деревянную Руку «, где все напоминало бы о вчерашних трагических событиях и где меня слишком хорошо знали; здесь же всего несколько случайных прохожих остановились и поглядели мне вслед — то ли потому, что я приобрел громкую славу после убийства де Папильона, то ли из-за моей необычной фигуры, — не могу сказать, но выяснять этот вопрос мне было некогда да и ни к чему.
Я надеялся найти в таверне кого-нибудь из моряков, с кем можно было бы договориться о небольшом путешествии подальше от здешних мест, а о возможности попасть в очередную драку я и не думал. Поэтому я храбро толкнул дверь и шагнул через порог; при моем появлении я заметил, как хозяин за стойкой выпрямился и замер, пристально уставившись на меня, из чего я сделал заключение, что слух о моей схватке с французом уже распространился среди прибрежных кабаков.
За столом сидели двое мужчин, подобных которым мне до сих пор не доводилось видеть. Одежда выдавала в них моряков, но была более яркой и живописной и сидела на них с какой-то щеголеватой небрежностью. На ногах у них были высокие сапоги с широкими болтающимися голенищами.
У одного из них, плотного коренастого крепыша с густой черной бородой, висела на груди боцманская дудка на цепочке; второй был чрезвычайно толст, круглолиц и гладко выбрит, за исключением клочка редких светлых волос, торчавших над его двойным подбородком. Когда я вошел, чернобородый первым заметил меня.
— Иеремия! — заорал он во всю глотку. — Это еще что такое?
— Вы ошиблись, сэр, — сказал я, — но только самую малость: меня зовут Джереми.
— Шутник! — воскликнул чернобородый. — Шутник, клянусь святым Христофором Колумбом! Что это за фигура, Фил? Можешь определить?
— По-моему, квадрат, — ответил другой каким-то странным писклявым голосом. — Квадрат, но с придатками.
— Похоже, с касательными, — добавил бородач.
— Нет-нет — разве ты не знаешь, что касательные бывают только у окружности, тогда как…
— К черту всю эту дурацкую чепуху! — воскликнул чернобородый. — Касательные или некасательные, квадрат, окружность или спутанный буксирный канат — вы должны выпить с нами, сэр!
— Это, — возразил я, — зависит от того, что вы пьете.
— Разборчивый малый, я вижу, — сказал бородач. — Впрочем, я и сам не знаю, что мы пьем, да и не забочусь особенно. Вино как вино и глотку смачивает изрядно — чего еще нужно? — И он налил мне полный бокал из стоявшей рядом с ним фляги.
Не желая ударить лицом в грязь, я единым духом осушил бокал; мне показалось, будто в нем был налит жидкий огонь, поскольку до сих пор я и понятия не имел, что такое чистейший ром.
— Ну? — спросил бородач. — Как тебе понравилось наше вино?
— Превосходное! — прохрипел я, с трудом переводя дух и стараясь удержать выступившие на глаза слезы.
Оба моряка закатились от хохота.
— Молодец! — сказал чернобородый. — Будь у тебя столько же силенок, сколько выдержки, я бы взял тебя к себе, потому что ты, парень, пришелся мне по сердцу!
Поняв, что передо мной открывается возможность выбраться из всех моих трудностей, а может быть и из самого Лейта, я невозмутимо заметил:
— Сила еще не самое главное, джентльмены; но, может быть, вы сумеете повторить такой фокус?
С этими словами я взялся обеими руками за край стола и, поднатужившись, приподнял его перед собой вместе со всем, что на нем стояло.
— Иеремия! — изумленно воскликнул чернобородый.
— Quod est demonstrandum, — пропищал второй.
— Послушай, — спросил бородач, — а со своим свиноколом ты тоже умеешь управляться? — и он указал на мою шпагу.
— Управляться? — вмешался трактирщик, глазевший на меня с широко раскрытым ртом. — Да ведь это же тот парень, что прикончил французского забияку, о котором я вам рассказывал!
— Черт побери! — стукнул кулаком по столу бородач. — Неужели правда? Тогда слушай: я — капитан Хью Дизарт, честный негоциант и судовладелец; вот он — Фил Бартлоу, самый достойный и, если угодно, самый толстый из всех штурманов, когда-либо топтавших палубу судна. У нас отличная галера, готовая к отплытию, и добрые веселые ребята в команде. Как насчет того, чтобы присоединиться к нам?
В голове у меня шумело и кружилось от выпитого рома, но я старался держаться изо всех сил.
— Я умею управляться с парусным ялом, — сказал я в ответ, — но ничего не смыслю в больших судах.
— И не научишься, пока не поплаваешь на них, — сказал человек, назвавшийся Дизартом. — А вот Фил сможет помочь тебе постичь все, начиная от понятия, что такое окружность, до умения ходить по реям с закрытыми глазами! — И он с довольным видом громко захохотал.
— А что т-такое окружность? — заплетающимся языком пробормотал я.
— Окружность, — ответил толстяк, прищурив один из своих тусклых бледно-голубых глаз, отчего все лицо его перекосилось, приобретя лукаво-насмешливое выражение, — есть замкнутая кривая, равноудаленная от центра и пустая внутри.
— Наподобие головы некоего Фила Бартлоу, например, — добавил чернобородый.
— Старая шутка! — поморщился толстяк. — Не мог придумать чего-нибудь поновее? От нее за милю несет мертвечиной!
— Как и от тебя когда-нибудь, Фил.
— Типун тебе на язык! Раскаркался не ко времени!
— Кстати, о времени, — серьезно заметил бородач.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120