ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Это были суровые чернобородые и желтолицые мужчины, в основном среднего роста, не плотные, но жилистые и мускулистые, покрытые густым солнечным загаром. На них, как говорил сэр Джаспер, были стальные шлемы и кирасы, а вооружение их состояло из пик и мушкетов.
Очевидно, они захватили деревню совершенно неожиданно, ибо только двое из них были легко ранены, а насчитали мы всего двадцать пять человек, включая и командира, более плотного телосложения мужчину с жирным чувственным лицом с толстыми губами, носившем на себе, как мне показалось, следы негритянской крови.
Они, разумеется, и не подозревали о нашем присутствии, и мы наблюдали, как они уселись в кружок и приступили к трапезе, состоявшей из лепешек и рыбы, которую наловили индейцы, обмениваясь шуточками и частенько прикладываясь к кожаной баклаге с вином, висевшей у каждого на поясе. Мы могли бы открыть огонь по ним прямо сейчас, но они все же находились слишком далеко, а мы понимали, что могли надеяться на победу только в том случае, если каждая наша пуля попадет в цель. Поэтому мы не торопились и лежали тихо, переговариваясь вполголоса и перебрасываясь замечаниями наподобие того, что зря пропадает хорошая пища, поскольку испанцам вовсе ни к чему перед смертью так плотно наедаться.
Они провели за трапезой довольно долгое время, но мы спокойно ожидали, а сэр Джаспер, хорошо знавший испанский язык, улавливал доносившиеся до нас обрывки их беседы я сообщил нам, что они собираются приступить к расстрелу индейцев, как только покончат с едой. И действительно, вскоре шестеро солдат по приказу командира выстроились в двадцати шагах от первого привязанного индейца, а вторая шестерка — от второго, начиная с края деревни, прямо напротив нашей засады. Такой оборот событий весьма нас устраивал: он лишал нас необходимости передислоцироваться и уменьшал тем самым опасность быть обнаруженными.
Нас также очень обрадовало то, что остальные — кроме двух, которые остались сторожить пленных, — собрались вместе тесной группой, чтобы получше наблюдать за спектаклем, в очень удобной для нас позиции, и мы настороженно следили за каждым жестом командира, могущим послужить сигналом открыть огонь, потому что никто из нас не желал оказаться жертвой случайной шальной пули.
Даже сейчас, закрыв глаза, я вижу перед собой эту картину.
Наш маленький отряд лежит, разделившись на две половины, у границы густых зарослей; перед нами ряд высоких и стройных пальм с привязанными к ним обнаженными фигурами пленников. Позади них — две команды, готовые привести приговор в исполнение, и группа испанских солдат, которая четко выделяется на фоне спокойной воды лагуны; хижины, одна из которых все еще дымится, бесформенные развалины, жалкая кучка испуганных женщин и детей, а позади всего этого — величавый тропический лес, спокойно и невозмутимо простирающийся до самого горизонта, нежась в жарких лучах послеполуденного солнца.
Зрелище было поистине необычное, и хоть я немало повидал на своем веку, но подобного больше не припомню; впрочем, мне недолго пришлось лежать, скорчившись и глазея из-за кустов, потому что вскоре послышались быстрые отрывистые слова команды:
— Un, Dos, Tres — Tirar!
Последняя часть приказа потонула в треске и грохоте мушкетных выстрелов; трое негодяев подпрыгнули в воздухе и рухнули ничком на землю, тогда как другие завертелись на месте, громко крича и бросая оружие. Когда дым рассеялся, мы увидели, что восемь из них лежат на земле, пятеро — безмолвно и неподвижно, а трое корчатся в агонии, сыпля проклятиями и вопя от боли.
Остальные были так напуганы и настолько потрясены случившимся, что буквально остолбенели от неожиданности, недоуменно глядя на своих пораженных, словно громом небесным, товарищей, и те из нас, кто имел пистолеты или успел перезарядить свой мушкет, выпустили по ним второй залп, который вывел еще троих hors du combat, как говорят французы.
Тут мы с обнаженными шпагами и мушкетами, используемыми в качестве дубинок, бросились на испанских мародеров, десять против тринадцати, но, прежде чем они полностью пришли в себя, еще четверо навеки утратили способность приходить не только в себя, но и куда-либо вообще. Двое солдат, охранявших женщин и детей, включились в драку — и, следует отдать испанцам должное, дрались они отчаянно: их предводитель чуть было не прикончил сэра Джаспера, не успей я вовремя проколоть его насквозь, и было странно наблюдать выражение крайнего изумления на его лице, когда он почувствовал у себя между ребер острие моей шпаги. После того как он упал, остальные утратили воинственный запал и стали искать спасения в бегстве, чего мы не могли допустить, боясь, как бы беглец не привел сюда подкрепление, если неподалеку расположены более значительные силы противника; поэтому мы делали свое дело основательно и без сантиментов, закончив его в водах лагуны, где двое испанцев предприняли попытку спастись вплавь. Мы перехватили их на мелководье, и здесь они встретили свою смерть, как подобает мужчинам, с оружием в руках и с лицом, обращенным к врагу; я хочу этим подчеркнуть, что испанский солдат в большинстве своем далеко не трус, хоть и обладает самым черствым сердцем, которое Бог вложил когда-либо в грудь человека.
Когда все было кончено, мы убедились, что наша диверсия не прошла для нас безнаказанно: юный Трелони, раздолбив страшным ударом мушкетного приклада стальной шлем вместе с черепом испанца, получил при этом поверхностную рану в бок; Дэвид Скиннес, один из матросов, был убит ударом пики, и трое были ранены, по счастью не очень серьезно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
Очевидно, они захватили деревню совершенно неожиданно, ибо только двое из них были легко ранены, а насчитали мы всего двадцать пять человек, включая и командира, более плотного телосложения мужчину с жирным чувственным лицом с толстыми губами, носившем на себе, как мне показалось, следы негритянской крови.
Они, разумеется, и не подозревали о нашем присутствии, и мы наблюдали, как они уселись в кружок и приступили к трапезе, состоявшей из лепешек и рыбы, которую наловили индейцы, обмениваясь шуточками и частенько прикладываясь к кожаной баклаге с вином, висевшей у каждого на поясе. Мы могли бы открыть огонь по ним прямо сейчас, но они все же находились слишком далеко, а мы понимали, что могли надеяться на победу только в том случае, если каждая наша пуля попадет в цель. Поэтому мы не торопились и лежали тихо, переговариваясь вполголоса и перебрасываясь замечаниями наподобие того, что зря пропадает хорошая пища, поскольку испанцам вовсе ни к чему перед смертью так плотно наедаться.
Они провели за трапезой довольно долгое время, но мы спокойно ожидали, а сэр Джаспер, хорошо знавший испанский язык, улавливал доносившиеся до нас обрывки их беседы я сообщил нам, что они собираются приступить к расстрелу индейцев, как только покончат с едой. И действительно, вскоре шестеро солдат по приказу командира выстроились в двадцати шагах от первого привязанного индейца, а вторая шестерка — от второго, начиная с края деревни, прямо напротив нашей засады. Такой оборот событий весьма нас устраивал: он лишал нас необходимости передислоцироваться и уменьшал тем самым опасность быть обнаруженными.
Нас также очень обрадовало то, что остальные — кроме двух, которые остались сторожить пленных, — собрались вместе тесной группой, чтобы получше наблюдать за спектаклем, в очень удобной для нас позиции, и мы настороженно следили за каждым жестом командира, могущим послужить сигналом открыть огонь, потому что никто из нас не желал оказаться жертвой случайной шальной пули.
Даже сейчас, закрыв глаза, я вижу перед собой эту картину.
Наш маленький отряд лежит, разделившись на две половины, у границы густых зарослей; перед нами ряд высоких и стройных пальм с привязанными к ним обнаженными фигурами пленников. Позади них — две команды, готовые привести приговор в исполнение, и группа испанских солдат, которая четко выделяется на фоне спокойной воды лагуны; хижины, одна из которых все еще дымится, бесформенные развалины, жалкая кучка испуганных женщин и детей, а позади всего этого — величавый тропический лес, спокойно и невозмутимо простирающийся до самого горизонта, нежась в жарких лучах послеполуденного солнца.
Зрелище было поистине необычное, и хоть я немало повидал на своем веку, но подобного больше не припомню; впрочем, мне недолго пришлось лежать, скорчившись и глазея из-за кустов, потому что вскоре послышались быстрые отрывистые слова команды:
— Un, Dos, Tres — Tirar!
Последняя часть приказа потонула в треске и грохоте мушкетных выстрелов; трое негодяев подпрыгнули в воздухе и рухнули ничком на землю, тогда как другие завертелись на месте, громко крича и бросая оружие. Когда дым рассеялся, мы увидели, что восемь из них лежат на земле, пятеро — безмолвно и неподвижно, а трое корчатся в агонии, сыпля проклятиями и вопя от боли.
Остальные были так напуганы и настолько потрясены случившимся, что буквально остолбенели от неожиданности, недоуменно глядя на своих пораженных, словно громом небесным, товарищей, и те из нас, кто имел пистолеты или успел перезарядить свой мушкет, выпустили по ним второй залп, который вывел еще троих hors du combat, как говорят французы.
Тут мы с обнаженными шпагами и мушкетами, используемыми в качестве дубинок, бросились на испанских мародеров, десять против тринадцати, но, прежде чем они полностью пришли в себя, еще четверо навеки утратили способность приходить не только в себя, но и куда-либо вообще. Двое солдат, охранявших женщин и детей, включились в драку — и, следует отдать испанцам должное, дрались они отчаянно: их предводитель чуть было не прикончил сэра Джаспера, не успей я вовремя проколоть его насквозь, и было странно наблюдать выражение крайнего изумления на его лице, когда он почувствовал у себя между ребер острие моей шпаги. После того как он упал, остальные утратили воинственный запал и стали искать спасения в бегстве, чего мы не могли допустить, боясь, как бы беглец не привел сюда подкрепление, если неподалеку расположены более значительные силы противника; поэтому мы делали свое дело основательно и без сантиментов, закончив его в водах лагуны, где двое испанцев предприняли попытку спастись вплавь. Мы перехватили их на мелководье, и здесь они встретили свою смерть, как подобает мужчинам, с оружием в руках и с лицом, обращенным к врагу; я хочу этим подчеркнуть, что испанский солдат в большинстве своем далеко не трус, хоть и обладает самым черствым сердцем, которое Бог вложил когда-либо в грудь человека.
Когда все было кончено, мы убедились, что наша диверсия не прошла для нас безнаказанно: юный Трелони, раздолбив страшным ударом мушкетного приклада стальной шлем вместе с черепом испанца, получил при этом поверхностную рану в бок; Дэвид Скиннес, один из матросов, был убит ударом пики, и трое были ранены, по счастью не очень серьезно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120