— Опять пустышка.Светя фонариками, мы пошли дальше по коридору. Алексей Петрович присел на корточки и поднял с пола наконечник копья. Через несколько шагов нам попались валявшаяся золотая заколка — фибула, потом два наконечника стрел. Их обронили грабители. Значит, камера обчищена.А еще через несколько шагов мы вдруг уперлись в покатую земляную стену.— Так, — пробормотал Савосин, шаря по стене лучом фонарика. — Кровля обвалилась.Да, потревоженная грабителями, обвалилась кровля дромоса и завалила коридор. Придется ее раскапывать. А земля довольно рыхлая, станет снова сыпаться нам на головы. До погребальной же камеры, судя по всему, еще неблизко. Стоит ли тратить силы, если она ограблена? Да, вполне возможно, и она завалена… Мы с Алексеем Петровичем сели прямо на сырую землю, закурили. Могильная тишина царила в штольне. Только где-то чуть слышно монотонно капала вода. В тусклом желтоватом свете фонариков наши усталые лица, мокрые и перемазанные грязью, выглядели очень скверно. Даже подсевший к нам Андрей Осипович вроде осунулся от огорчения.— У тебя план с собой? — спросил вдруг Алексей Петрович.Я достал из планшета план кургана и подал его Савосину. Алексей Петрович развернул план и, морщась от дыма сигаретки, попадавшего в глаза, начал задумчиво рассматривать его.— Слушай, а если нам свернуть? — предложил он, посмотрев на меня. — Обчищенная погребальная камера никуда не денется. А мы давай свернем вправо, пока силенки не порастратили. Посмотрим, что тут прячется, — постучал он черным ногтем по бумаге. — Может, там другая камера, и грабители ее не заметили?
Оставив пока дромос нерасчищенным, мы снова стали врубаться в твердую, еще никем не копанную землю. Продвижение сразу резко замедлилось. Проработали так день, другой. А в середине третьего дня к нам в штольню смутно донеслись какие-то громкие клики.Опершись на лопаты, мы с Алексеем Петровичем удивленно переглянулись. Я хотел уж было пойти выяснять, что там творится, но увидел, что к нам спешит сияющий Алик Горин.— Всеволод Николаевич! Алексей Петрович! Там шахтеры приехали! — закричал он еще издали. — Такую машину привезли! Говорят, прямо как механический крот, землю роет. Идите скорей!Мы вылезли из штольни, жмурясь от яркого света, словно прозревшие вдруг слепцы. У входа в траншею в самом деле стояла какая-то пестро и весело раскрашенная машина. А возле нее в окружении студентов беседовали с Андреем Осиповичем уже знакомые нам инженеры — недавно приезжавшие в гости Серго и Костя, и еще несколько молодых людей в одинаковых брезентовых куртках и оранжевых пластмассовых шлемах, похожие друг на друга, как близнецы.— Вот какие молодцы, Всеволод Николаевич, вы подумайте! — обнимая инженеров за плечи, проговорил Клименко. — Решили нам помочь своей замечательной техникой. Вы полюбуйтесь, какую машину великолепную прикатили.— Рассказали мы нашим ребятам, как трудно вам приходится. Решили вам помочь, — одаряя меня улыбкой и крепко пожимая руку, сказал один из инженеров. Серго это или Костя? Нет. Костя, кажется, второй, повыше, рыжеватый. Или наоборот? Черт, как неудобно…— Поднажали наши хлопцы, перевыполнили план, так что появилась реальная возможность высвободить на недельку этот экспериментальный проходческий комбайн. Поможем вам пробить штольню. Габариты у него как раз подходящие, — продолжал между тем инженер.От радости я только бессвязно восклицал:— Спасибо, братцы! Ну, выручили!Строители тут же с быстротой и ловкостью пожарников развернули машину, подключили к ней водопроводные шланги и черные толстенные кабели. Старший инженер — его действительно звали Костей, Константином Лазаревичем, теперь-то я запомню на всю жизнь — деловито нахмурился, посмотрел на часы и взмахнул рукой. Машина взревела, затряслась, потом загудела ровно и басовито и пошла вгрызаться в землю. Да с такой скоростью, что уже через несколько минут она скрылась под землей, оставляя за собой довольно широкий сводчатый коридор. По нему можно было идти, еле пригибаясь. И земля не осыпалась, обвала можно было не опасаться. Чудо-машина тут же пропитывала землю какой-то моментально твердевшей, как цемент, синтетической смолой. Потолок и стены тоннеля покрывались прочной пленкой, сверкавшей в лучах прожекторов, разгонявших подземную тьму.…Машина уходила все дальше, волоча за собой шланги и кабели. Земля с транспортеров так и летела. Ребята еле успевали ее оттаскивать и перегружать в самосвалы. Обратно, налегке, бежали рысцой.Всех захватил азарт работы. Все словно слегка захмелели, громко смеялись, перекидывались шутками.Только Савосин, пристроившись рядом с механиком-водителем удивительного механического крота, хмурился, с озабоченным видом недовольно покачивал головой и то и дело требовал сбавить скорость:— Как бы не влететь прямо в погребальную камеру!
До камеры мы добрались на следующий день. Обвалившаяся перед машиной земля вдруг открыла зияющую дыру в какую-то пещеру. Савосин сразу потерял к притихшей машине всякий интерес, стал покрикивать на шахтеров, выгонять их из тоннеля:— Дальше будем сами копать, лопатами…Лучи наших фонариков вырвали из вековой тьмы скелет, лежащий посреди камеры на земляном возвышении, какие-то котлы вдоль стены, целехонькие, неразбитые сосуды.— Кажется, не ограблено, — прошептал Алексей Петрович.Камера оказалась просто пещерой в земле, даже без бревенчатой крыши. Это меня слегка встревожило: а вдруг мы опять промахнулись и наткнулись на погребение какого-то кочевого или царского скифа? Их катакомбы без бревенчатых стен встречаются порой и в здешних краях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73