— Большая удача, большая удача! Крепко повезло. Всему нашему коллективу есть чем гордиться. То Гайманова могила, то находки Мозолевского, теперь этот курганчик. Все наши отряды! Есть чем похвастать во всесоюзном масштабе.Теперь и мне приходилось давать интервью. И я очень скоро почувствовал, как обременительна слава. Тем более что раскопки привлекали не только ученых и журналистов. Приезжали полюбоваться нашими находками строители каналов, без чьей помощи мы бы еще долго возились в недрах кургана. Несколько экскурсий в погребальные камеры мы устроили для местных селян.Олег Антонович поражал нас неуемной энергией. Несмотря на возраст, он наравне со всеми занимался расчисткой находок, вел нескончаемые споры с приехавшими учеными и не отказывался провести беседу с любопытствующими экскурсантами.Я знал, что у него больная печень и пошаливает сердце. Но никогда мы не слышали от Казанского не то чтобы жалоб, а даже просто разговоров о здоровье, которые обожал вести мнительный дядя Костя.Только однажды, разбирая находки, Олег Антонович вдруг вздохнул и задумчиво произнес:— Может, правильно сказано в талмуде: «Вы говорите: время проходит. Время стоит, проходите вы…»?А в другой раз я услышал, как Олег Антонович, выйдя утром из палатки и с трудом потянувшись, с каким-то непередаваемым выражением сказал:— Хорошо в такое утро быть живым…И я вдруг со щемящей сердце болью понял, что мой учитель все-таки стар и болен, хоть и старается держаться молодцом. Но через минуту Казанский уже снова громогласно шутил, торопил нас и опять выглядел чуть ли не моложе и энергичнее всех. Поспать полтора часика после обеда где-нибудь в тени под яблоней — вот и все, что он себе позволял.Однако даже и его начали утомлять постоянные визитеры.— Будем относиться к ним стоически и по примеру индейцев улыбаться под пытками. Больше нам ничего не остается, — утешал он нас. Но сам норовил скрыться от гостей где-нибудь в укромном уголке погребальной камеры, чтобы спокойно поразмышлять над находками.А поразмышлять было над чем. Когда стали внимательно осматривать лежавшие рядом на погребальном ложе скелеты и пропитывать кости укрепляющим составом, чтобы вынести их на свежий воздух, помогавший нам Клименко вдруг тихонько присвистнул и сказал:— Посмотрите-ка, Олег Антонович, какой наконечник стрелы застрял у него в шейном позвонке.— Где? Да, действительно. Как же я раньше не заметил.— Так он же лежал на спине. Не было видно.Внимательно осмотрев застрявший в позвонке наконечник, Андрей Осипович добавил:— Сдается мне, тут дело нечисто. Его явно подстрелили сзади, из-за угла.— Вы думаете? — произнес Казанский таким тоном, что отчетливо прозвучало: «Опять сочиняете детективную историю?..»— Конечно, — уверенно продолжал Клименко. — Ведь не убегал же вождь с поля боя, подставив спину вражеским стрелам? Да и угол, под каким пущена стрела, весьма подозрителен. Знаете что? — поднял он голову и посмотрел на Казанского. — Попрошу-ка я приехать и поглядеть на древнего покойничка профессора Заметаева. Того самого, что помог нам с продырявленным черепом разобраться. Пусть посмотрит и скелеты, а? Пока не будем их трогать, оставим тут, как есть.— Ну что ж, попробуем, — без особого воодушевления согласился Олег Антонович.
Эксперт — судебный медик профессор Заметаев приехал на следующий же день. Краснощекий лысеющий здоровяк лет сорока пяти, своей плотной фигурой и всем видом он больше напоминал, пожалуй, циркового борца, особенно в тренировочном костюме, какой надел, приняв с дороги душ. Не только студенты, но и мы с Казанским, признаться, посматривали на эксперта с некоторым сомнением.Но когда он облачился в белоснежный халат, натянул на руки резиновые перчатки и начал колдовать вокруг скелетов с лупой и кронциркулем, время от времени делая фотоснимки с разных точек, все прониклись к нему уважением.Впрочем, ненадолго. Провозившись со скелетами до вечера, эксперт снял перчатки, халат и, оказавшись опять в спортивном костюме, снова потерял профессорский вид. И огорчил нас. Всем, конечно, не терпелось услышать, что же он высмотрел в свою лупу. Но за ужином криминалист ничего рассказывать не спешил, с завидным аппетитом уплетая яичницу со шкварками. Казанский пробовал его разговорить, но не тут-то было. Эксперт не поддался его обаянию и отвечал весьма осторожно и уклончиво:— Есть кое-что любопытное, но надо проверить, проанализировать. Пока ничего определенного сказать не могу. Я вам пришлю подробное заключение. Денька через два, не позже.Утром, с таким же аппетитом плотно позавтракав, Заметаев уехал, снова пообещав незамедлительно выслать заключение, но пока так ничего нам и не сказав.Мы были разочарованы.Андрей Осипович попробовал вступиться за коллегу:— Нельзя спешить с выводами. Надо понимать, работа у нас деликатная. От выводов эксперта, бывает, судьба человеческая зависит.
Заключение, действительно присланное через два дня, снова заставило всех нас проникнуться к эксперту еще большим почтением. Профессор поработал на совесть и сумел выяснить о людях, погибших при весьма драматических обстоятельствах за несколько столетий до нашей эры, массу поразительных подробностей. Не стану приводить полностью его заключение, приведу только самые интересные и важные выводы:«Стрела вонзилась в тело позвонка, в нижнюю часть его правой боковой поверхности (см. фото 1). Наконечник располагался косо, его острие находилось выше остальной части наконечника. Пострадавший не мог видеть стрелявшего в него. Последний находился сбоку и ниже своей жертвы, к тому же, надо полагать, за укрытием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73