– Отлично. До свидания! – И доктор Али с поклоном закрыл дверь.
Все ушли, а я расхаживаю по комнате и думаю, думаю…
Похоже, мы в самом деле напали на правильный путь. Болезнь, несомненно, переносит вирус, завер–шивший свое развитие в вибрионе. Только тогда он способен поразить человека. А передают людям этих вибрионов, «заминированных» вирусами, горные архары и овцы, вероятнее всего именно овцы: ведь в кошарах тут царит неимоверная грязь.
Ну, а дальше? Кто же хранит болезнь в природе и передает ее овцам? Грызуны? Но через кого?
Похоже, цепочка тут обрывается. Какое-то звено пока остается скрытым от нас. И если даже кто-то из грызунов, неведомый пока нам, и хранит в своих норах болезнь, то совершенно непонятно, как же он может передать ее потом овцам или архарам. Ведь они травоядные, грызунами не питаются…
Обычно переносят возбудителя болезни кровососущие насекомые – клещи, комары, москиты. Насосутся крови больного грызуна, а потом заразят человека или овцу. Но с этой злополучной болезнью Робертсона дело обстоит иначе. Ведь мы точно установили, что в москитах никогда не бывает вибрионов, а в клещах – вирусов. Значит, ни те, ни другие не могут переносить вибрионы, пораженные вирусом. Но кто же тогда распространяет болезнь по всей долине? Комаров тут почти нет.
Темно, темно, много еще непонятного… И работы нам предстоит немало, пока распутаем весь клубочек загадок до конца.
Опять я расхаживаю по комнате, то и дело присаживаясь к столу, чтобы записать возникающие мысли.
Как я накурил! Достанется мне от милейшего Шукри.
Я распахнул окно. Жалко, оно затянуто частой сеткой от москитов, не высунешься. Я приложил лоб к холодной сетке, с наслаждением вдыхая бодрящий вечерний воздух, настоявшийся за день, словно вино, на цветах и душистых травах. Поселок уже спал, только кое-где мерцали в окнах редкие огоньки.
Вдруг мне послышался какой-то скрип на деревян–ной галерейке, тянувшейся вдоль стены. В свете луны маячила чья-то черная тень. Вот она медленно двинулась дальше…
Кто это мог быть? Высунуться из окна и рассмотреть его мне мешала сетка. Хороший человек не станет таиться и красться, как вор.
А если это в самом деле вор?!
Я вышел в коридор, стараясь не скрипеть половицами, быстро подскочил к двери, выходившей на га–лерею, и распахнул ее.
Черная фигура шарахнулась от меня и побежала по галерее. Я кинулся за ней.
Незнакомец уже скрылся за углом дома. Я сделал большой прыжок, рискуя обрушить вниз ветхую галерею, завернул за угол и успел схватить убегавшего за локоть…
Но в тот же миг он полоснул меня по руке ножом, и я, вскрикнув, выпустил его.
Вор не стал мешкать. Он спрыгнул с галерейки в сад и убежал, ломая кусты.
Внизу забегали, зашумели. Доктор Шукри кричал кому-то:
– Принеси огня с кухни, негодяй!
– Сюда! Ко мне! Ах, подлец… – закричал кто-то в дальнем углу сада, где была конюшня.
Туда побежали с фонарем.
Держа раненую руку на весу, чтобы не перемазаться кровью, я спустился вниз.
– Что с вами? – бросился ко мне навстречу перепуганный доктор Шукри.
– Кто-то пытался влезть через галерею в больницу. Я хотел его задержать. Он ударил меня ножом, – пояснил я, поднося руку к свету.
– Ножом? – переспросил доктор Шукри, рассматривая рану. – Ножом?! – повторил он, поднимая голову и ошеломленно глядя на меня. – Нет, этого не может быть, аллах не допустит…
И он снова уставился на мою руку, словно не веря собственным глазам.
– Ну что вы так встревожились, ведь рана совсем неглубокая, – попытался я его успокоить.
Но почему-то мои слова еще больше взволновали добрейшего Шукри.
– Да, вот именно, она совсем неглубокая! – закричал он на весь дом. – Она совсем-совсем неглубокая. Где он?!
– Кто? Вор? Убежал, если его только не успели схватить там, у конюшни, – сказал я.
– У конюшни?
– Да, он побежал туда, я слышал какие-то крики.
– Хотел бы я посмотреть на этого вора, решившегося осквернить… – начал грозно доктор Шукри и замолчал при виде людей, приближавшихся к нам по тропинке из глубины сада.
Санитар бережно поддерживал за локоть доктора Али, конюх светил им фонарем. Левая рука у Али болталась, как плеть, он весь был залит кровью.
– Что с вами? – бросился я к нему.
– Похоже, то же, что и с вами, – с кривой усмешкой ответил он. – Я только вышел из конюшни и хотел идти домой, как вдруг услышал шум, на меня налетел в темноте какой-то человек. Я попытался задержать его, и вот…
Он показал окровавленную руку.
– И вас порезал? – ахнул я. – Вот негодяй!
Доктор Шукри осмотрел рану Али и пробормотал:
– Да, точно такой же порез.
Потом он отвел нас в операционную, сам обработал наши раны и наложил повязки. Он был так подавлен, что я снова стал утешать его. Но он словно не слышал меня, время от времени бессвязно бор–моча:
– В моем доме! О аллах, аллах…
Доктор Али попрощался и ушел домой. Я поднялся к себе в палату. Постепенно в доме все угомонились…
Я лег, но никак не мог заснуть, взбудораженный этим глупым происшествием. Да и рана слегка ныла. Потом я снова начал думать о работе и незаметно задремал…
И вдруг вскочил, услышав торопливый цокот копыт по камням, тревожные голоса под окном, – мне явственно послышался среди них голос Марии!
В окно ничего не видно, оно выходит в садик, а крыльцо за углом. Голоса доносятся оттуда, там пылает факел. Его тревожный, зыбкий багровый отсвет сразу заставляет почему-то подумать о пожаре, беде…
Я бросаюсь к двери и сталкиваюсь с Марией, Голова у нее непокрыта, волосы растрепал ветер.
– Беда, Сережа! – еле выговаривает она запекшимися губами. – Заразился Женя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35