Через пять минут после этого им была подана новая тройка, и они снова помчались. Дорогой на них опять напали волки, и на этот раз Морлюкс по совету Германа хотел уже бросить Мадлену волкам. Он бросился на нее и попытался выкинуть ее из саней. Мадлена вскрикнула и вцепилась в сиденье.
— Волки голодны! — повторял между тем Герман.
На крик Мадлены ответил другой крик. Крик ужаса, агонии.
Ямщик схватил Германа за горло и бросил его на снег. Господин де Морлюкс, оставив Мадлену, которая отчаянно боролась, увидел на снегу безобразную массу. Герман кричал так же, как и казак, а волки выли и дрались из-за его тела.
Спасителем Мадлены был Рокамболь.
Ему, как мы уже знаем, удалось бежать от солдат и достигнуть петергофской станции.
Здесь он подкупил ямщика и повез сам виконта, оставив спасенного им рекрута сторожить этого ямщика на станции.
Бросив Германа волкам, Рокамболь в то же время вскочил в возок, предоставив лошадей самим себе, и прикрепил только вожжи к кольцу на козлах.
Пантера, бросающаяся со скалы на свою жертву, не могла бы произвести большего впечатления.
А железные руки Рокамболя обвились, как кольцо, вокруг шеи господина де Морлюкса.
— Не бойтесь ничего, — сказал Рокамболь Мадлене, — вы спасены!
Эта минута показалась целым веком для господина Морлюкса.
Мнимый ямщик сбросил шапку, и господин де Морлюкс мог разглядеть его обнаженную голову.
— Узнаешь меня? — крикнул он.
— Рокамболь! — прошептал в ужасе де Морлюкс. Рокамболь вырвал у него пистолеты, и виконт не подумал даже защищаться.
Мадлена, обезумевшая от ужаса, думала, что для нее разверзается само небо. Она также узнала Рокамболя, своего спасителя и спасителя Антуанетты.
Вдали все еще слышались крики Германа.
Но они постепенно ослабевали, и легко можно было угадать, что у несчастного началась агония.
— Виконт Карл де Морлюкс, — начал Рокамболь, — вы совершили много преступлений, но Бог может простить вас, если вы покаетесь, что я вам и советую сделать, так как вы сейчас умрете.
Виконту стало страшно. Он скрестил руки.
— Пощадите! — пробормотал де Морлюкс, бросая умоляющий взгляд на Мадлену.
— Пощадите его! — прошептала и молодая девушка, глядя на Рокамболя.
В его руках находились пистолеты, отнятые у господина де Морлюкса.
— Сударыня, — ответил ей Рокамболь, — разве вы считаете себя вправе щадить убийцу вашей матери?
Мадлена чуть не вскрикнула. Морлюкс был страшно бледен.
— Если вы пощадите меня, — бормотал он, — я возвращу вам все ваше состояние.
— Нет, — ответил Рокамболь, — я хочу, чтобы наказание твое было ужасно, негодяй!
И Рокамболь схватил господина де Морлюкса, так же как и Германа, поднял его над своей головой и, продержав несколько мгновений в таком положении, выбросил его из саней.
И в то время, когда тот поднимался на ноги, кинул ему пистолеты и крикнул:
— Я хочу дать тебе возможность защищаться! Затем он повернул лошадей и помчался в Лифру. Лошади неслись быстрее вихря.
Вскоре сзади них раздалось несколько выстрелов. Это Морлюкс стрелял в волков.
— Суд божий начинается, — прошептал Рокамболь, погоняя лошадей.
Что же сделалось с Вандой?
Когда Арсов отправил Рокамболя в Студянку, как мы помним, виконт де Морлюкс уехал. Арсов, оставшись с Вандой наедине, вообразил, что теперь она уже в его власти.
Ванда видела, что ей не было больше никакого спасения, и потому решила действовать иным образом на этого человека. Она употребила против него всю обаятельность и чарующую силу своей красоты.
Под влиянием своего влечения к ней и по ее желанию Арсов устроил у себя громадный пир и объявил на нем своим слугам, что теперь у них в доме полновластной хозяйкой будет Ванда.
Ванда сделала вид, что она согласна жить с ним, но только с тем условием, чтобы он дал ей денег. Арсов тотчас же согласился исполнить ее желание и повел в сад, где у него были спрятаны деньги. Придя в сад, Арсов указал Ванде на здание странной постройки с золоченым куполом.
— Что это? — спросила Ванда.
— Баня.
— И там твои деньги?
— Да, — ответил он и подвел ее к большому бассейну в бане, посреди которого было заметно небольшое кольцо.
— Видите вы это кольцо? — спросил он.
—Да.
— Подняв его, вы сдвинете плиту, под которой погреб в восемь футов глубины и шесть ширины.
— И… там?
— Там я спрятал золото и билеты, от которых закружилась бы голова у графа Потеньева.
— И у меня также, — заметила Ванда, с восторгом глядя на Арсова.
Николай хотел обнять Ванду, но она тихонько оттолкнула его.
— Бассейн бывает пуст только три дня в год, а в эти три дня я хорошо караулю его, — продолжал рассказывать Арсов. — Вчера крестьяне заплатили оброк и другие повинности. Завтра, если ночь будет темна, я спрячу туда эти деньги.
— А потом?
— Вы видите этот кран?
— Да.
— Это кран от котла с горячей водой. Я открою кран.
— И наполнишь бассейн?
— Да. Через час мороз сделает свое дело, и над моим сокровищем образуется слой льда в двадцать футов, что будет лучше всяких железных дверей.
На губах Ванды появилась улыбка, которую Арсов принял за улыбку удивления.
— Ты гениальный человек, — сказала она, — но ты все же должен помнить свои обещания.
— Конечно, — пробормотал он.
— Ты ведь обещал мне золота!
— Да.
— Я должна получить его раньше, чем тебе придет фантазия наводнить бассейн.
— Все? — спросил он.
— Нет. Я полагаюсь на твое великодушие. Но как же ты спустишься? Ведь у тебя нет лестницы?
— О, найдется, — ответил он и снял с себя веревочную лестницу, которая была обмотана вокруг его стана. Сняв ее, он укрепил ее одним концом около крана котла.
1 2 3 4