— Дом, в который отвезли Урсулу Рено 30 января 1725 года, находился на улице Вербуа и принадлежал Сент-Фоа, в нем произошло сборище, на котором он избрал новую королеву. Молодым человеком, являвшимся утром к Урсуле, были вы, шевалье де Ла Морлиер. Женщиной под вуалью, приезжавшей за Урсулой вечером, были вы, мадемуазель Бриссо; тогда, в начале своего пути, вы давали свой первый ужин в своем маленьком домике на улице Вербуа.
Морлиер и Бриссо переглянулись с выражением большого удивления и глубокого беспокойства.
— Но что… — спросил Морлиер. — Что вы хотите этим сказать?
— Я хочу сказать, — ответил граф, — что в ночь 30 января 1725 года несчастная Урсула вошла в дом на улице Вербуа и не вышла оттуда! Я хочу сказать, что если бы вы сейчас вошли в сад этого дома и стали копать под деревом, находящимся в середине, то нашли бы останки Урсулы Рено с обручальным кольцом на пальце и веревкой на шее — да, нашли бы труп этой женщины, горе, страдания и муки которой были так велики, что за одну ночь она прожила тридцать лет, за одну ночь она состарилась и стала седой. Вот, что я хочу сказать! А теперь вы должны сказать мне, Ла Морлиер и Бриссо, как произошло это преступление. Вот для чего пригласил я вас и сам приехал сюда!
XXIX
30 января 1725 года
Морлиер и Бриссо были потрясены до глубины души. Сен-Ле встал и подошел к двери, словно любуясь картиной, висевшей над ней.
— Я выражусь еще яснее, — продолжал граф. — Вы понимаете, о чем я спрашиваю? Если вы не будете мне отвечать, вам останется жить одни лишь сутки!
— Как! — закричал Морлиер.
— Я не знаю, как вы умрете, но умрете вы непременно. Если же, напротив, вы будете со мной откровенны и расскажете все, что знаете, я награжу вас щедрее, чём сделал бы это Людовик XV.
— Что же вы хотите знать? — спросил Морлиер.
— Все, что вам известно о ночи 30 января 1725 года.
— Я расскажу все, что знаю, — отвечала Бриссо, — мне нет никакой нужды что-то скрывать.
— И мне тоже, — прибавил Морлиер.
— Так говорите!
— Сейчас расскажу, только я должен признаться, что мне не многое известно. Если бы меня стали резать на куски, я все равно не сказал бы больше — разве сочинил бы какую-нибудь историю.
— Я буду задавать вопросы, а вы отвечайте мне.
Настала минута молчания. Сен-Ле, по-прежнему любуясь картиной, стоял перед дверью. Граф продолжал:
— Это вы, Морлиер, 30 января приходили к Урсуле Рено?
— Я, — отвечал шевалье.
— Кто вам дал это поручение?
— Барон де Монжуа.
— Вы заранее обо всем договорились с мадемуазель Бриссо?
— Верно, месье.
— Кто придумал этот план?
— Де Монжуа.
— Что именно вы должны были сделать и что сделали?
— Ничего. Моим визитом к милашке оружейнице и ограничивалось данное мне поручение. — Граф обернулся к Бриссо и сказал: — Теперь вы расскажите, что должны были сделать и что сделали?
— Я праздновала в тот вечер новоселье в моем домике, — отвечала Бриссо, — и давала первый ужин. У меня должен был собраться весь цвет высшего общества. Этот маленький праздник стоил покойному Сент-Фоа четыреста луидоров.
— Вы ездили за Урсулой Рено?
— Ездила, месье.
— Кто вас послал?
— Барон де Монжуа и граф де Шароле.
— Они ввели вас в курс дела?
— Не совсем. Я знала, что какая-то женщина хочет просить какой-то милости, но я не знала никаких подробностей. Когда я приехала к мадам Рено, она была предупреждена и ждала меня. Мы поехали. Дорогой она ничего мне не говорила, только все время плакала. Я утешала ее, говоря, что она получит то, что желает. Когда мы приехали, я оставила мадам Рено в маленькой гостиной, как было условлено.
— А потом?
— Потом я не занималась ею и не видела ее больше.
— Что она делала?
— Я не знаю.
— А вы? — спросил граф Морлиера.
— Также не знаю, — отвечал шевалье.
— Не верю!
— Вот, что мне еще известно, — поспешно сказал Морлиер. — Приехав с Бриссо, мадам Рено осталась на несколько минут в маленькой гостиной, потом слуга — Сен-Клод, кажется, — пришел за ней и отвел ее в сад. Это я точно знаю, потому что в ту минуту, когда я входил в большую гостиную, видел, как слуга и эта женщина прошли мимо меня.
— А потом?
— Я больше не видел мадам Рено.
— Ее не было за ужином?
— Не было.
— Она не видела Шароле?
— Нет.
— А Шароле не выходил из-за стола во время ужина?
— Не могу сказать: это было так давно, что в памяти моей все перемешалось. Я не помню, отлучался Шароле или нет.
— Барон де Монжуа был за ужином?
— Да, он пришел в числе первых.
— Он отлучался?
— Тоже не помню.
Граф обратился к Бриссо.
— А вы?
— У меня, как и у Морлиера, все в голове перемешалось, — отвечала Бриссо.
— Однако кто убил Урсулу Рено — это вы должны знать!
— Я не знаю, — отвечал Морлиер.
— И я, — прибавила Бриссо.
— Вы осмеливаетесь это говорить! — закричал граф в бешенстве.
— Я говорю правду, — ответила Бриссо, — я поклянусь всем, чем хотите. Я решительно не знала, что женщина, о которой вы говорите, была убита, я даже не знала, что она умерла.
— Как! Преступление было совершено в том доме, где вы находились. Женщина была убита у тебя, презренная тварь! Похоронена в твоем саду, а ты не знаешь, что эта женщина умерла!
— Клянусь!
— Ты лжешь!
— Я не лгу!
— И я клянусь! — прибавил Морлиер. — Клянусь моей шпагой, я говорю правду!
Граф скрестил руки на груди.
— Как тогда объяснить, — продолжал он, — что преступление совершилось, а вы этого не знали?
— Если оно совершилось во втором часу утра, — сказал Морлиер, — я не мог ничего знать, потому что ровно в час полицейский отвел меня в тюрьму.
— О! — воскликнула обрадованно Бриссо. — Ваши слова помогли мне вспомнить… это было давно, но теперь я припоминаю…
— Что?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151