Я давно уже не испытывал столь щемящего чувства. Мне хотелось взять ее на руки, как мерзнущего у закрытого подъезда котенка, погладить, прижать к груди, отнести в теплую квартиру, накормить. И, радуясь чужой радости, умильно наблюдать, как жадно плещется розовый язычок в блюдечке с молоком. Для меня сделать все это - пустяк, для бедняжки - полная мера счастья.
- Вам никто не говорил, Феликс Михайлович, что вы похожи на Николая Второго? - спросила Марьяна без тени улыбки, скорей даже печально.
- Неужели? Может, наши бороды похожи?
- Не только, и не это главное. Наш последний государь был очень добрым человеком. У него такие чистые глаза на портретах. Будто говорят: знаю, страдаете, хочу помочь вам, да не могу, не могу... Мягкий, добрый...
- После девятого января его, помнится, наградили титулом "кровавый".
- Несправедливо это, - твердо возразила она. - Любая власть защищает себя от тех, которые потом дают ей подобные клички. И которые сами еще более жестоки... Примерно в сто раз. Люди хуже зверей, когда доходит до...
- Вы еще совсем молоды, а послушать вас, кровь в жилах стынет. Неужто так сильно жизнь била?
- Не так уж и молода. - Марьяна покривила губы, улыбка получилась горьковатой.
- Мне скоро тридцать два, а сыну только четыре.
- Почему "только"? Четыре и четыре.
- Потому, что слишком долго еще он будет беззащитным. Молюсь, чтобы рос скорее. Не знаю, будут ли через пять лет суворовские училища, отдала бы не задумываясь. Тогда бы и успокоилась.
Надо полагать, мужа у нее нет. А может, и не было.
- Сейчас офицерская карьера не из популярных. А вырастет, опять мучиться будете. В принципе ведь профессия военного - убивать, значит, и самому идти на смерть. С мамой рядышком все-таки расти лучше. И возможность выбора будет впоследствии. А вы мечтаете о том, чтобы пожизненную лямку накинуть на безответное существо. Да к тому же в нежном возрасте.
- Это безопасней, чем с мамой рядышком, - непроизвольно вырвалось у нее, и я заметил, что Марьяна тотчас пожалела о сказанном.
- Ваша работа связана с риском? Вы пожарник? Испытываете самолеты?
Марьяна никак не была расположена отвечать на шутку шуткой.
- Жизнь наша сегодня гроша ломаного не стоит, это вы и сами знаете, сказала она и вздохнула, совсем не деланно, не рисуясь. - Вы уж простите меня, в подробности о себе я вдаваться не буду, вам они ни к чему. Просто поверьте, что есть у меня основания думать так, как думаю.
- Тогда я непременно провожу вас домой! - с пафосом воскликнул я и осторожно, но крепко взял ее за локоть. - Тем более это совсем рядом, как заверил нас гаишник.
- Ни в коем случае! - Она рывком выдернула локоть из моих пальцев. В продолговатых, разом расширившихся глазах метнулся неподдельный испуг. Садитесь, пожалуйста, в трамвай... Все равно я в детсад... Пора брать Ванечку и... И давайте попрощаемся, Феликс Михайлович, прошу, прошу вас!
Странно, что Марьяну напугала моя вполне невинная фраза!.. Я ведь даже не предложил ей пригласить меня в гости. Хотя и в этом не было бы ничего подозрительного, тем более, если уже знаешь, что не бандит, а писатель. Другим одиночкам было бы лестно. А не хочешь, откажи и все.
- Хорошо! - я не стал прятать прорезавшуюся в голосе обиду. - Могу вам только сообщить, Марьяна, что мне зверски неохота вот так просто с вами расставаться.
У вас есть дома телефон?
- Да... То есть нет... Не имеет значения, - она умоляюще смотрела на меня. - Мне тоже было с вами... Вы... Я читала ваши книги... Для меня встреча с вами... Нет, не встреча... А вот какой вы, увидела... И услышала вас, и знаю теперь, что не ошиблась. Вы в Доме печати... Я сама позвоню, Феликс!..
Садитесь же, ваш трамвай!.. До встречи... Я найду вас, найду!..
Я успел поцеловать ее в лоб. Вышло слишком уж по-отечески, да чего там... В глазах ее - прекрасных, теперь я разглядел их как следует блестели слезы.
Проехав три остановки, я пересел на автобус, который шел по Московскому проспекту мимо Дома печати. Объявление о пропавшей белой болонке я прилеплю на столб непременно сегодня - на кой ляд мне играть с судьбой...
21
Глава 3. Дело спасения утопающих На работе, где я появился за час до отбоя, никого из начальства застать не удалось. Хотя я к этому, признаться, и не стремился, скорей напротив. Однако помаячить надо было. Впрочем, Люся, которая, казалось, так и не отрывалась с тех пор от компьютера, сообщила, что ни "главарь", ни "полупахан" - прилежная девочка, разумеется, называла их почтительнее, по имени-отчеству - моей особой за день так ни разу и не поинтересовались. По ее словам, в "Парфеноне" вот-вот грядет какая-то принципиальная пертурбация. В голоске Люси явственно прозвучала тревога: со школьной скамьи все мы знаем, что никакая революция не обходится без жертв. С утра руководство "Парфенона" в мыле - то заседает, то куда-то срочно выезжает. И сейчас его нет на месте, так что мои опасения были напрасными.
Что ж, мне оставалось констатировать, что полоса везения в этот день пока что не прервалась. Конечно, трудно назвать большой жизненной удачей то, что произошло со мной у ворот телевидения. Последовавшее затем знакомство с Джигой тоже вряд ли меня осчастливило. Но, во-первых, я мог бы и сам угодить под колеса. А во-вторых, не метнись от меня "ауди", не сбей старушку - и я бы наверняка никогда бы не встретился с Марьяной. Почему-то - скорей всего по природному своему легкомыслию - знакомство с этой женщиной представлялось мне куда более важным, чем неизбежные житейские сложности, связанные с предстоящим ремонтом "ауди". Неприятные мысли о том, где взять столь дикие деньжищи, я по-страусиному гнал от себя. Что будет, то будет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38