Учения свелись к обычной перекличке, о чистке оружия все позабыли. В кормушках лошадей вместо обычного корма оказалась сенная труха, а для очередной выплаты жалования денег не нашлось.
Пришлось срочно наводить порядок. Прежде всего были срочно возвращены в строй все командиры. Казначея Дмитрий лично отхлестал плетью, а все его помощники получили по сотне палок. Бригада немедленно отправилась на двухнедельные полевые учения, после чего вернулась в сокращенном составе. Треть людей была уволена из-за неспособности к военной службе.
Когда Дмитрий вернулся на побывку, то изумился переменам, произошедшим в его доме. Все комнаты оказались заселенными незнакомыми женщинами, многие из которых имели маленьких детей. Все непрерывно что-то обсуждали, спорили, пели песни, варили, мыли, толкли зерно, переругивались с уличными торговцами. Одним словом, помогали вести большое семейное хозяйство. Вскоре пожаловали гости, многочисленные почтенные старцы и дородные мужи, оказавшиеся родственниками его жен, которые проживали в провинции и не успели вовремя прибыть на свадебные торжества. В самой столице пришлось посетить дома родителей своих жен — все как один знатные вельможи из древних родов, поговорить о пустяках и погоде, встретиться с почтительными молодыми людьми, братьями и родственниками родственников его жен, готовых проявить себя на службе эмира. К счастью, вести о новых порядках в конной бригаде уже не для кого не были секретом, поэтому речь шла только о дворцовых должностях. Просьбы о денежной помощи поступали постоянно. Бесчисленная родня активно справляла свадьбы, рождения детей, отмечала их совершеннолетие и похороны. Человек, владеющий землями, стадами и занимающий важный государственный пост, был просто обязан исполнить свой долг в отношении родни.
В довершении всего Ахмед, сокрушенно вздыхая, доложил, что истрачены все деньги, предназначенные для домашнего хозяйства. А после того, как купцы прислали образцы своих товаров и жены, не желая отстать одна от другой, набрали тканей, ожерелий и прочего, образовался и некоторый долг. Да еще приближается большой праздник Ид-эль-Кебир. За день до него хозяин обязан каждому, кто живет в его доме, подарить рубашку, платок или просто кусок ткани, а потом устроить угощение. На праздник придут нищие, следует что-нибудь подать им и хорошо накормить.
Так вот они и сидели с Ахмедом в углу дальнего двора, отгороженные от всех плотной соломенной циновкой, без помех советовались и сверяли счета. Положение невеселое — на свадьбы и разные подарки ушли почти все деньги. С пожалованных эмиром деревень до нового урожая ничего не получишь. Просить в долг? Или продать что-нибудь? Вспомнились жалобы других военачальников, которые совсем запутались в денежных делах и с надеждой на новую добычу постоянно заводили речь о новых походах.
— Конечно, родню без помощи оставлять нельзя, но надо сокращать расходы, — наконец произнес Дмитрий. — Не хочу залезать в долги.
— Все это можно уладить, траты на дом сократим, долг выплатим с урожая. Еще можно… — но кончить Ахмед не успел. Во дворе послышались громкие женские голоса, смех и топот ног.
— Это Сания и Бабия. Выкупались перед сном и теперь шалят, — безошибочно определил евнух. Сам Дмитрий еще с трудом различал голоса своих супруг. Недовольно нахмурил брови — нигде в доме нельзя спокойно поговорить о делах. Но Ахмед в ответ только хитро улыбнулся и приложил палец к губам.
— Ну, угадай, к кому сегодня хозяин придет ночевать? — спросила одна из жен.
— Да о чем гадать, будет спать с теткой Аминой!
— На этой неделе ночевал у нее уже четыре раза, а нам подарил только по одной ночи.
— Теперь она и хвастается, что видела во сне, как ее ужалила змея!
— Значит, точно забеременила. Такой сон — верная примета!
— Эта старуха совсем возгордилась!
— Подумаешь, на год старше нас и отец эмир из Джоса.
— Ха! В тех горах эмиров больше, чем шакалов!
— Мой отец, хотя и ведает ремонтом дворцовых крыш, но чести ему больше. Каждое утро при встрече с нашим эмиром в четырех шагах от него стоит!
— А мой всегда при деньгах, в Борну все торговцы солью ему подчиняются.
— Это у нашей Гимбии отец всего лишь помощник барде Идриса.
— Тише ты, при ней язык не распускай. Ее отец любое слово наизнанку вывернет, а из змеиного яйца цыпленок не вылупится.
— Знаю, не дура. Меня мать не днем зачала.
— Тогда придумай, как Амину послать ночью за водой к колодцу.
— Зачем?
— Разве не знаешь, что в темноте у беременной додо подменяет плод и она рожает уродов.
— Ха-ха-ха! Тогда господин станет к ней равнодушным.
— Будет смотреть на нее, как на спину своей бабушки, а то и совсем из дома прогонит!
Женщины с хохотом убежали, а Дмитрий сидел красный от гнева. Не мог вымолвить ни слова, лучше бы всего этого и не слышать.
Ахмед горестно покачал головой, осторожно дотронулся до руки хозяина.
— Успокойся, Альхаджи Муса. Для тебя это новость, а в гаремах такие разговоры обычное дело. Жены твои молодые, без детей им скучно, вот они и бесятся. Хочешь я их выпорю, а потом засажу за какую-нибудь работу. Хоть бы за вышивку рубашек? Этот товар можно выгодно продать…
— Если бы знал, ни за что бы не согласился… Хватило бы и одной жены, — произнес Дмитрий, думая о своем… Недавно начальство прислало новый запрос. В Питере захотели узнать, зачем в Сенегале собралось до десяти тысяч французских солдат? Почему Великобритания также шлет своих военных в этот же регион? Не зреет ли в Африке новый конфликт между двумя державами? Вот о чем теперь следует думать. А не решать, как мирить своих баб!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178