— Здоровье Ее Величества!
Все встали и выпили за здоровье королевы.
— Не расстраивайтесь, майор, — успокоил его мистер Кейнсон. — Вы так же получили достойную награду.
— О подвиге лейтенанта напишут все наши газеты, — произнес почтовый чиновник. — Их прочтут в городских кварталах и сельской местности, и тысячи молодых людей захотят поехать в колонии за славой и почетом. На вербовочных пунктах выстроятся целые очереди желающих. А стоит ли рассказывать публике о нашей работе?
Больше этой темы никто не касался, и застольная беседа завершилась в обстановке полного согласия и профессионального взаимопонимания. Но Дмитрию стало окончательно ясно, что ему навечно отводится роль инструмента, полезного для «хозяйственного освоения новой колонии». Принимать такую судьбу не хотелось.
Но чтобы изменить положение и добиться успеха, чтобы не подставить себя под удары разгневанных врагов и обиженных друзей — тот же мистер Кейнсон никогда не одобрит подобной самостоятельности — надо было действовать обдуманно и спокойно. Сейчас наступил подходящий момент, все англичане заняты походом на Сокото, заранее готовятся вступить в спор о разделе добычи, новых должностей и наград.
Телеграмма из Лагоса сообщила о прибытии нового набора пил для лесопилки. Это означало, что деньги переведены в надежный банк. Молодец Ассад!
Прошло еще некоторое время и Дмитрий очутился на борту парохода «Зария». Огромное гребное колесо, приспособленное на его корме, вспенивало бурую воду, а могучее течение Нигера удваивало скорость ветхого суденышка. Мимо проплывали крутые лесистые холмы и черные скалы, капитан ругал руководство компании, которое за многие годы так и не удосужилось отметить на реке опасные для судоходства места. Недобрым словом вспоминал прибрежную деревушку Аджаокуту, где местные жители перебили экипаж и разграбили груз севшей на камни баржи.
Наконец горы отступили и сменились низкими песчаными берегами. Течение реки стало плавным, она разлилась на добрых три километра. Вскоре «Зария» повернула к городку Локоджа, что лежит у слияния Нигера и Бенуэ.
Здесь, у причала из массивных бревен сгрудились многочисленные пароходы и баржи, на берегу встали конторы и склады, окруженные кварталами соломенных хижин и навесов. Именно сюда в 1841 году пришли первые четыре парохода, только что принятые на вооружение британского военно-морского флота. На небольшом участке земли, с разрешения султана Сокото, были построены торговая контора и полицейский пост. Полноводные реки открывали широкий путь на север, запад, восток и территория британских владений в глубинах Западной Африки постоянно расширялась. В Лондоне им давали самые различные названия — Протекторат Масличных рек, Колония Лагос, Нигерский Судан, Нигриция… Так продолжалось до тех пор, пока супруга Лугарда, журналистка лондонской «Таймс» Флора Шоу, не начала использовать в своих статьях новое название — Нигерия.
Об этих событиях Дмитрий слышал уже много раз. Сейчас его интересовал один вопрос, как, не привлекая к себе внимания, покинуть пределы протектората и перебраться в Лагос. Знал, что где-то в Локодже обосновался один из родственников Хасана, но совсем не ожидал встретить его самого.
— Думал, что сейчас ты находишься в Сокото или Кано, — удивился он, увидев старого приятеля.
— Там уже все кончено, — грустно произнес Хасан. — Яйцом камень не разбить! Сам видел, сколько пушек и пулеметов у англичан. Да еще они пускали ракеты, которые поджигали дома и посевы. Даже ночью к их лагерю было не подступиться — какие-то машины ревели, как сотни львов, и все вокруг освещали мертвым светом.
— Это они включали сирены и прожектора, чтобы вас напугать.
— Больше всего пугала пулеметная стрельба. Звучало, вроде и не очень громкое, та-та-та, а люди падали один за другим. Да и пушки делали свое дело. Городские ворота Кано, окованные железом, они разнесли за малое время, так что сопротивление было бесполезным.
— Слышал, что эмир Кано бежал из города.
— Он долго колебался и не знал, что предпринять. Потом собрал своих телохранителей и отправился в Сокото, чтобы посоветоваться с султаном и поклониться могилам предков. Англичане узнали, что в городе нет власти и тут же появились у ворот. Но тебе я могу сказать откровенно, многие горожане не хотели воевать.
— Думаю, именно ты это им подсказал?
— Не только я. Про нас, жителей Кано, говорят, что «утром они красильщики, днем переписчики книг, вечером торговцы»… Дураков среди нас нет, власть глупых и своенравных эмиров всем надоела. Люди хотят спокойно жить и работать.
— В других местах шли бои?
— Были мелкие стычки. Но около Сокото произошло целое сражение. Там живет много тех, кто больше привык командовать, а не работать. Вот они и решили вместе с султаном скакать прямо на пулеметы. Кто остался живым, быстро одумались и разбежались по домам.
— А султан Аттахиру?
— Он бежал на восток, в горы Баучи. Тамошним дикарям, которые так и не поняли разницу между Аллахом и своими деревяшками, объявил, что поведет их в паломничество к святыням Мекки и Медины. Они поверили и собрались в городке Бурми, с копьями и луками встали на его стенах слуги султана связали их за ноги, что бы кто-нибудь не передумал и не бежал. Потом они целый день пускали стрелы, а к вечеру англичане подвезли пушки. Аттахиру сам поднялся на стену, призвал всех стоять до конца. Погиб как воин, пуля ему попала прямо в лоб. На следующий день в самом Бурми и окрестностях насчитали тысячи трупов его защитников.
— Англичане умеют быть беспощадными, — кивнул Дмитрий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178