Обе свадьбы отпраздновали без промедления и с подобающей пышностью. Но Дмитрий не принимал участия в церемониях, все время пропадал в арсенале и на складах. Лишь один день пришлось потратить на обязательное торжество — свадебный пир, который тянулся долго и скучно. Согласно местным обычаям женщин на нем не было, они угощались в отдельных покоях, а из поданных напитков самым крепким оказалось кофе. Но мужчины веселились как могли, и разговорам о будущей войне не было конца. Все врали и хвастались изо всех сил, хотя толком никто ничего и не знал. Сам Дмитрий, рядом с которым сидел один из помощников Идриса, больше молчал или мямлил какую-то чушь о жаре и своих больных пятках.
Но Раббех и Хайяту повсюду появлялись вместе, при каждом удобном случае громогласно клялись во взаимной дружбе и требовали восстановления справедливости. Позднее верные люди донесли, что в Сокото известия об этих свадьбах вызвало большой переполох, а сам султан Абдурахман был в полной растерянности и еще долго не мог отдать ни одного вразумительного распоряжения.
Спустя несколько дней Дмитрий чистил в конюшне своего гнедого. Как обычно, говорил ему ласковые слова, угощал сдобными лепешками. Жеребец доброжелательно пофыркивал, игриво толкал хозяина, просился на прогулку. Внезапно по его гладкой шерсти прошла волна мелкой дрожи, и он испуганно вскинул голову. В соседнем стойле нервно затопали другие лошади. Стоявший рядом конюх поспешно схватился за висевший на шее амулет, негромко предупредил:
— Берегись, сюда идет человек с дурным глазом.
— Альхаджи Муса, тебя зовет эмир! — громко произнес подошедший Хайяту и не удержался, торжествующе добавил: — Идем в поход на Мандара! Я командую войском, а ты поступаешь в мое распоряжение!
— Я подчиняюсь только приказам эмира.
— Сейчас он сам объявит тебе свою волю!
Эмир был необычайно весел, что-то рассказывал окружавшим его придворным. Известным болтунам и подхалимам, о которых сам много раз говорил, что они способны лишь «жрать и сплетничать». Церемонно ответил на приветствие Дмитрий, но был краток.
— Альхаджи Муса, мы решили кое-кому показать мощь Борну. Сам я побуду дома при молодой жене, а в поход пойдет наш верховный судья и советник Хайяту, законный наследник повелителя халифата Сокото. Под его командованием посылаем тебя, много конников, лучших базингеров с пушками. К вам присоединяться меткие лучники племени манга и войска верных нам султанов. Дойдете до гор Мандара и реки Бенуэ, там выпотрошите тех шакалов, которые все еще лижут задницу султану Абдурахману и платят ему дань золотом. Выступаете завтра, а сегодня устраиваем пир в честь славного полководца Хайяту!
После таких слов Дмитрий вышел из покоев эмира в недоумении. Во время последнего ночного совещания не было и речи о походе на юг, да еще со значительными силами. Кто же тогда будет прикрывать западную границу и столицу? Видно, хитрит Раббех, опять ведет свою тайную игру.
В одном из дворцовых переходов повстречался Идрис, незаметно сделал знак следовать за собой. В каком-то полутемном чулане, у дверей которого двое рослых слуг немедленно уселись играть в кости, он тихо заговорил:
— Не беспокойся, все идет как задумано. Хаким это затеял, чтобы обмануть сильного соседа. В Сокото должны поверить, что под командованием Хайяту собрано сильное войско и сам он представляет серьезную угрозу. Кроме того, его следует на время убрать из столицы, потому что последнее время он начал вмешиваться в дела Хакима и ведет себя слишком самостоятельно. Умный правитель не держит долго таких советников.
— Зачем я понадобился в этой игре?
— Хайяту решительно потребовал, чтобы ты принял участие в походе. Ему это принесет победу. Сам знаешь, у нас с прорицателями не спорят. Но не беспокойся, рядом с тобой будут Хасан и мои люди, а вся эта игра быстро закончится. Да, сегодня на пиру рядом с тобой будут некоторые из тайных друзей Абдурахмана. Прошу тебя, с ними говори только о погоде, но упомяни, что вырос в стране, где холода бывают не только ночью, но и днем. Добавь, что поход в горы для тебя дело привычное, в Эфиопии доводилось видеть и не такие вершины. И еще — не мешай Айчаку врать про то, как он крошил итальянцев и какую добычу захватил у махдистов.
На следующий день из крепостных ворот Диквы под гром барабанов и рев труб в поход двинулось огромное войско под командованием Хайяту. Впереди выступал он сам вместе с сыном Саидом, многочисленными слугами и длинным караваном верблюдов и быков, груженных различными припасами. Следом за ними тяжелой поступью прошли аламы базингеров, мерным шагом проплыли верблюды с пушками, резво проскакали конные отряды. Все видели, что казармы опустели, а эта бесчисленная воинская сила двинулась по южной дороге.
Но на первом же ночном привале появился мрачный соратник эмира Абубакар и передал приказ — всем двигаться в западном направлении, а Хайяту продолжать поход. В его распоряжении остается сотня базингеров под командованием галадима Умара Муби, три десятка конников Дмитрия, одна пушечка и множество собственных слуг. С военной прямотой посланец Раббеха объяснил, что для войны с дикарями верховному судье этих сил вполне хватит, тем более что к нему уже идут подкрепления.
Действительно, вскоре появились отряды провинциальных султанов, несколько сотен всадников самого разбойничьего вида на поджарых конях. Их предводители, с лицами до глаз замотанными разноцветными платками, один за другим картинно били себя в грудь, прикрытую кольчугой или кожаным панцирем, и громогласно клялись в верности, прославляли собственную храбрость и силу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178